Кровь не водица. Часть 3. Семья - стр. 13
– Смеешься… А он и вправду – смотрит так.... Ужас.
…
Не ждали? А? Как вы тут справляетесь? Вижу – неплохо!
Лиза глянула в сторону окна – в открытые створки просунулись две смеющиеся физиономии – одна ниже, другая выше, и от их улыбок у нее щемяще и радостно зашлось внутри – Димка и Сима в венках и одуванчиков махали ей руками – привет, мол, мать! Лиза рванула к дверям, но Никодим уже входил в дом, он смущенно сдернул венок со своей вечной банданы, забасил
– Видишь, что творит! Из папки веревки вьет, обезьянка. Уговорила, таки, венок напялить, давай, говорит, маму насмешим. И я, дурак старый, поддался
Никодим взял Лизино лицо в теплые сильные ладони, тихонько сжал, коснулся губами носа
– Соскучился… А ты, Лизушка? Не забыла мужа тут?
Лиза всем телом приникла к мужу, молча впитывала горячие токи любимого тела, шептала.
– Димушка, Димушка. Наконец-то! Думала, прям не увижу уже. Радость моя!
Потом вдруг смутилась, чуть оттолкнула мужа, бросилась навстречу дочери, хотела приподнять ее на ручки, как раньше, но не справилась, охнула. Серафима отпрыгнула в сторону, погрозила матери
– Ты что! Я большая уже. Вон, смотри, подарки тебе привезли. Да всем там…
Лиза вдруг почувствовала, что ее маленькая дочурка вдруг стала совершенно другой. Отстраненной, немного чужой и очень взрослой. Даже смотрела она не так, как раньше, из ее взгляда напрочь исчезла детская наивность и святость – глаза умной девушки, не по возрасту повзрослевшего ребенка стали неузнаваемы. Лиза даже поежилась от ее взгляда, погладила дочь по гладко причесанной головке, шепнула
Симушка, ты совсем большая стала. Прямо за месяц…
Девочка снисходительно кивнула, ухватила большой мешок и потащила его в дом…
…
– Послушай, Федора! Что-то, я гляжу, ты в дом к Марфе зачастила. Или у тебя в школе дел нет? Полы не покрашены, ходила я, смотрела, на полках пыль. Нехорошо это, ты в скиту новенькая, надо себя блюсти. А то Марфа и наказать может, а ее наказанья ого-го, мало не покажется. Добром пришла предупредить, не поймешь – пеняй на себя.
Руслана-Федора стояла насупившись у столовой, исподлобья смотрела на Нину, вернее даже не смотрела – она ее разглядывала. С высоты ее возраста и красоты постаревшая Нина казалась ей противной гусеницей, она прямо вот так себе и представляла- ползет эта баба по дорожке, перебирает толстыми лапами, шевелит морщинистым жевалом… Фу! В этом скиту вообще мерзкие все, начиная с больной старушенции Марфы, одна радость – Никодим. Да и тот…
Нина прочитала ее мысли, подошла вплотную и вдруг, одним резким движением ухватила цепкой сильной рукой Федору за игриво зачесанные вбок черные пряди, дернула так, что кожа гладкого лба сморщилась, съехав в сторону, и даже острый изящный нос дернулся, как будто его сорвали с места. Федора зашипела от боли, но Нина не отпускала, рванув еще сильнее назад и вниз.
– Слушай! Ты мыслишки свои поганые в узде держи. А еще раз увижу, что ты перед Никодимом голыми сиськами трясешь, я тебе их вырву. С мясом прямо. И никакая Марфа меня не остановит. Фря!
Она поудобнее перехватила карающую длань, зашипела прямо страдалице в лицо
– С сего дня носить станешь одежду, которую тебе принесут, городскую мне отдашь, я уберу до поры. И чтоб школа через неделю сияла, как пасхальное яйцо. Чучело!