Кровь Альбарруды. Милитари детектив - стр. 30
– Не могу представить Вас плачущей, мэм.
– Я сама не понимаю… Но теперь наш грозный немец спрячет его как надо. И ребята с ним остались. И профессор Рикарду прилетел.
– Начальник медслужбы? Сам?
– Конечно. Теперь он снова возглавляет госпиталь для ветеранов. Для Антонио там приготовлен замечательный уголок. Можно не волноваться…
– Хм, – Я коряво усмехнулся, но так, чтобы сеньора не заметила. Наверняка этот замечательный уголок уже на примете у людей Джамбы.
– Так… Вот теперь порядок. Завтра дома ещё раз обработаю рану. Сознайся, эти полгода ты врачам не показывался.
– Сознаюсь.
– И плохо. Теперь никуда от меня не денешься.
Я заурчал от тайной радости. Анжела приняла моё мурлыканье за недовольство и погрозила пальцем:
– И не вздумай сбежать! – Потом вдруг положила раскрытую ладонь мне на грудь и, приблизив своё красивое лицо к моему, прошептала:
– Дэн, а вообще-то ты молодец! Но морфия не дам. И не вставай пока, побереги плечо.
Глубоко до хрипа вздохнув, я мысленно дополнил эти последние слова нежным покусыванием её оказавшихся совсем рядом губ. Так близко от неё я оказался впервые и, надеюсь, ничем не выдал своего намерения.
Молодая женщина быстро поднялась и, словно заставляя себя, прошла вдоль стены, потом обратно мимо больших пухлых кресел и широких иллюминаторов, попутно заглянув за жалюзи. Замерла в центре, двинулась по кругу, внимательно рассматривая помещение. Я следил за нею сквозь прикрытые веки.
– Чудесная лодочка, не правда ли, Дэниель?
– Я не видел её.
– Чудесная… У некоторых богатых людей есть вкус… Да, есть вкус… Знаешь, как называлась эта яхта раньше?
– Нет.
– «Анжела».
Я приподнял голову:
– В Вашу честь, сеньора?
Она как-то невесело усмехнулась и, словно не расслышав мой вопрос, вышла. Загадка! Эх, почему я не банкир! Я бы…
Тёмная история с женой Полковника, почему-то уехавшей в Мадрид и не спешащей возвращаться обратно, меня не волновала. Кто-то говорил о её зашкаливающей религиозности, кто-то о мёртвом ребёнке от офицера-порученца, вхожего в дом Полковника.
– Дура-баба, – по-крестьянски веско говорил о ней Малыш Рэм. – Запуталась. А мужа держит. Про запас, не иначе. Он, бедняга, и в Ватикан летал. Только зря. Не помогло.
Ромарио знал всё обо всех, но никогда я не слышал от него грязного скрипа. Он просто и точно расставлял каждого человека как нужную в хозяйстве вещь на своё место. Не больше. Про военврача же он говорил так:
– Эта кобылка свой норов ещё покажет.
Я не обижался за сеньору. У неё действительно был сильный характер…
Бисонский сплетник
– А, VIP-персона!
Под такой лейтенантский возглас солдаты из моего эскорта внесли его на своих плечах. Появившийся вместе с ними стюарт внимательно следил за догоравшей сигарой, едва не соскакивавшей с нижней губы офицера. Это доставляло последнему неописуемое удовольствие. Наконец, Гарсиа шлёпнулся в кресло и выплюнул дымящийся обрубок рядом с пепельницей. Невозмутимый стюарт мгновенно переложил сигарные останки в надлежащее место, красивым движением подхватил пепельницу и шагнул к двери. Наш армеец запоздало крикнул ему вслед:
– Пшёл вон, прилипала! Ребята, проводите его…
Солдаты непонимающе переглянулись.
– Вон, говорю, пошли все!
Когда процессия во главе с белоснежным чистюлей торопливо исчезла, Гарсиа вскочил и углубился в содержимое бара. Столик украсился тремя бутылками «Дайкири», плетёной флягой с вином и единственным апельсином.