Критическая масса (сборник) - стр. 33
Неожиданно машина притормозила и стала явно сворачивать по перпендикуляру. Сквозь отверстие, давно еще оборудованное Сашенькой для дыхания и наблюдения, к ней сразу перестал поступать даже жалкий свет встречных машин на трассе, а сама «десятка» пошла неровно, словно уже не по асфальту, а по плохой грунтовке… В своей непроглядной тьме девочка определила, что они въехали на лесную дорогу и, стало быть, велика вероятность того, что цель страшной поездки недалека. Страх парадоксально притупился, и теперь Сашеньку занимала только одна навязчивая мысль: как увидеть и услышать все, что будет происходить, ухитрившись остаться при этом незамеченной? Природное ее любопытство и склонность к невинному авантюризму, ненадолго отступив под влиянием чрезвычайных обстоятельств, теперь хищно добирали свое, законное. Машина тряслась недолго: через малое время скорость заметно снизилась, а потом и вовсе сошла на нет. Они стояли где-то в лесу – значит, Резинка сейчас вытащит «этого» и закопает? Навряд ли – для такого дела ведь яму надо вырыть поглубже – а как она это сделает одна и во тьме кромешной? Любопытство не то что распирало, а уже раздирало Сашеньку изнутри: неужели она так и просидит бессловесным и безглазым кулем на заднем сиденье?! А между тем «десятка» опять тронулась – шагом, как сказала бы мама – а потом и ползком. Наконец, замерла, хотя и урчала тихонько; хорошо, что фары не погасли, а то бы вообще беда. Резинка времени даром не теряла: немедленно открылась ее дверца, и торопливые шаги, обогнув машину, направились к задней правой. Сашенька замерла и в который раз вжалась в левую дверцу. Видеть она ничего не могла, но расслышала вполне отчетливый злорадный шип: «Что, паук, насосался моей кровушки?». Затем послышалась пыльная возня и тяжелый стук, будто от падения мешка с песком: это она рывком вытащила тело благоверного наружу. Следующим ее делом было достать из багажника пустую канистру для бензина – здоровую, по гулкому алюминиевому звуку определила Сашенька. И с этой канистрой Резинка унеслась куда-то вперед…
Все. Больше терпеть жгучую неизвестность Сашенька не могла. Хотя бы ценой собственной жизни, но должна она была узнать, что там происходит – иначе и самая жизнь эта стала бы ей после немила! Не слыша Резинкиных шагов, она бесшумно поползла, таща за собой конец одеяла, по свободному теперь сиденью к открытой правой дверце. Прямо под ней смутно темнела безжизненная гора: труп, хладнокровно определила Сашенька, ничуть этим обстоятельством не смутившись, потому что он, можно сказать, был уже старым ее знакомцем, а вот то, что происходило впереди, представляло для нее гораздо больший интерес! Набравшись храбрости, девочка решительно высунула голову наружу и глянула вперед.
Вот те на! Машина, оказывается, стояла не в чаще, а на берегу небольшого лесного озера, снабженного, однако, покосившимися мостками, на которые и был направлен дальний свет фар. На мостках на коленях стояла Резинка, как раз деловито вытягивающая из воды уже наполненную канистру. Сашенька внимательно пронаблюдала, как женщина туго завинчивает крышку короткого горлышка, а потом пропускает через ручку отрезанный кусок автомобильного троса. Она определенно знала, что делает, эта Резинка! Но тут Сашеньке пришлось быстрехонько нырнуть обратно в свое одеяловое убежище, потому что красивая злоумышленница, оставив на мостках орудия преступления, налегке направилась к машине… Собственно, все было уже ясно: мертвецу предстояло быть еще и утопленным в этом никому не нужном заброшенном озере, имея наполненную водой канистру в качестве надежного груза… Так оно и случилось: вовсе позабыв про свой страх и дрожа уже только от жадно утоляемого любопытства, Сашенька дотошно проследила, как Резинка, бесцеремонно схватив труп двумя руками за шиворот, проволокла его по мосткам, отдуваясь и чертыхаясь, обвязала тросом, а потом немилосердно спихнула в воду и тело, и канистру – причем даже с расстояния метров двенадцать, даже в ненадежном свете фар, девочка сумела углядеть злобно-торжествующее выражение на ее лице, когда несчастный покойник получал последний прощальный пинок…