Крик журавлей в тумане - стр. 46
– Дело сейчас вовсе не во мне, а в тебе, – не принял шутку Сергей, – жизнь в лагере никому не добавляет здоровья, а тебе, существу слабому и нежному, тем более. Придется тебя обследовать…
– Обязательно, – засмеялась Надя, – только не меня, а нас.
– Что, еще и Миша заболел? – встрепенулся Крыленко. – Инфекцию на воле подхватил?
– Миша здесь ни при чем, – загадочно блеснула лукавыми глазами Надя.
– А кто тогда? – недоуменно посмотрел на нее Сергей и, раздражаясь от многозначительных Надиных смешинок, повторил: – Кто при чем?
– Вы доктор, – продолжая улыбаться, ответила ему Надя. – Вы как раз при чем, странно, что вы сами этого еще не поняли, ведь в таком месте работаете…
Он на минутку замер, а потом, поняв наконец истинную причину Надиного недомогания, радостно закричал:
– Надя, умница ты моя, – он подхватил ее на руки и закружил по комнате, – мамочка ты моя дорогая, девочка моя несравненная, счастье мое! Господи, благодарю Тебя за эту жизнь.
– Хватит! – возмутилась Надя и, погладив свой живот, заявила: – Нам уже снова стало плохо.
– Господи! Как я люблю вас обоих! – прошептал Сергей, целуя Надю.
Глава 14
– Ну, вот и дождалась, – ухмыльнулась Рубман, прочитав в медицинской карте Воросинской запись, подтверждающую беременность в двенадцать недель. – Пора. Два идиота построили для себя эшафот, на который я их теперь отправлю.
Софья закурила, глядя в окно. Там «отбывал свой срок» очередной серый день. Скоро, очень скоро Софья сменит этот пейзаж на другой, более соответствующий ее знаниям и устремлениям.
Меньше года осталось до того момента, когда она сможет покинуть Ужог, честно отработав положенный институтский срок. Софья уже решила, что поедет в Москву, и профессору Журкину в письме напомнила об обещанной протекции. Насчет работы Софья не беспокоилась, а вот с жильем могли возникнуть проблемы. Жить в общежитии, в одной комнате с незнакомыми и заранее неприятными ей девицами она не хотела категорически. Семьи у нее в перспективе не просматривалось, но мог быть ребенок. Софья знала, что усыновителям жилье выделяется вне очереди, однако не испытывала к детям абсолютно никаких чувств, кроме отвращения, и потому не могла решиться на этот шаг. Но запись в карточке Воросинской все изменила: Рубман усыновит ребенка, и даже знает какого. Это будет достойное наказание для двух глупцов, возомнивших, что их любовь сильнее воли государства, а она решит свою насущную житейскую проблему…
Начальник лагеря, читая доклад доктора Рубман, пыхтел, краснел и чесался. Он жалел Сережу, но теперь уже помочь ему не мог. На каждый сигнал, особенно если он, сигнал, оповещал о нарушениях государственного толка, – обязательно должно быть реагирование, таков порядок. Тот, кто его нарушит, может потерять не только место под солнцем, но и саму жизнь. Начальник был человеком для свершения подвигов неподходящим.
К тому же, по его сведеньям, Рубман числилась в команде тайных осведомителей, информируя кого следует наверху. Отсюда вывод – если начальник оставит доклад без реагирования, в лагерь нагрянет комиссия. Тогда и Сережа не спасется, и свиньи осиротеют. Такого развития событий начальник допустить не мог. Тем более сейчас, когда на недавней выставке его хрюши произвели такой фурор. А впереди у него и его свиней еще более радужные перспективы. Нет, рисковать собой и своими питомцами, даже ради доктора Крыленко, начальник не будет. Свиньям надо, чтобы он, их благодетель, продолжал жить и работать, а если тому дураку бес в ребро влез, то пусть он сам теперь свою кашу расхлебывает. Крутил бы шуры-муры с Рубманихой, глядишь, и вышел бы в короли. А с той девчонкой у него одна дорога – к черту на кулички. Вот пусть туда и идет.