Крик журавлей в тумане - стр. 28
Через несколько недель после начала войны он отправился в зону линии фронта.
И где бы он ни находился, он постоянно думал о своей семье. Он знал, что в Киеве немцы, что ответа оттуда ждать бесполезно, но упорно продолжал поиски.
Все прекратилось в июне 1943 года, когда его из госпиталя, расположенного в районе Курска, вызвали в штаб дивизии. Там усталый полковник вытащил из кипы бумаг, лежащих на дощатом столе, небольшой листок и, протягивая его Сергею, сказал:
– Крепись, капитан. Война… Черт бы ее побрал. Ответ на твоей запрос пришел…
Он вышел, а Сергей смотрел на казенный бланк и никак не мог прочитать, что же там написано. Буквы, будто издеваясь, прыгали, кривлялись, и никак не складывались в слова. Полковник вернулся с алюминиевой фляжкой в руках и с двумя стаканами. Налил в них по сто грамм спирта. Один стакан протянул Сергею, другой взял сам.
Вернувшись в госпиталь, Сергей наконец смог прочитать текст казенного извещения. Равнодушно и сухо некто, подписавшись фамилией Петров, сообщил ему, что его родители, жена и дочь погибли в городе Киеве от бомбы, разрушившей дом, в котором они находились во время немецкого авианалета. Номер указанного дома полностью соответствовал адресу дома, где Сергей вырос.
Полковник зря беспокоился. Сергей не плакал и держался так, что в госпитале никто даже не догадался о том страшном известии, которое он получил. Просто внутри его что-то обломилось. Будто его «я» раскололось надвое и одна половинка сгорела дотла, оставив в опустевшей душе горстку горьковатого пепла. Эта пустота обрекла его на поиски смерти. Он потерял чувство самосохранения и постоянно думал только о том, что непростительно долго остается на земле, в то время когда его ждут на небе. Но… Чем чаще он рисковал, тем больше ему везло, чем больше он работал, тем меньше уставал.
Однажды рано утром, проводя обход, он споткнулся о знакомый взгляд.
– Капитан, – узнал его полковник, – вот и свиделись. Может, снова, как тогда, под Москвой, вытащишь?
– Обязательно вытащу, – склонился над кроватью полковника Сергей. – Сестра, готовьте раненого к операции.
Сергей сразу определил, что жить полковнику осталось недолго, но, отдавая указания, он дарил ему надежду – последнюю соломинку на этой земле.
– Спасибо, доктор, – полковник все понял.
Вечером того дня Сергей поминал полковника и думал о том, что бегать за смертью по меньшей мере бесполезно, потому что эта капризная дама никому не подчиняется и приходит к каждому в сроки, известные лишь ей одной. Причем в первую очередь забирает самых нужных и самых любимых.
Докурив самокрутку, Сергей Михайлович вернулся в отделение. Навстречу ему санитары, в сопровождении того же охранника, пронесли носилки с безжизненным телом.
«Царство тебе Небесное, раба Божья Варвара, вечная память», – мысленно перекрестил почившую страдалицу Сергей Михайлович.
На душе его было неспокойно. Он вспомнил давешнюю девчонку с дровами, лежащими на ее огромном животе.
«Надо бы узнать, кто она, и осмотреть ее. Маленькая, слабая, кашляет сильно. Опасно, – мысли его сконцентрировались вокруг Нади. – Как она смогла забеременеть? Девочка совсем, лет двенадцать-тринадцать от силы. Истощение налицо, гемоглобин наверняка ниже нормы. Надо ее с общих работ забирать. Завтра же займусь. Пусть санитаркой работает, или посудомойкой на кухне. Главное, забрать ее, а то тоже погибнет при родах». – Было что-то еще, поразившее его, чего он не мог для себя осознать.