Крестная мать - стр. 7

 – Ко мне в кабинет. Сейчас же. И ты, Маша.

Родители расступились, как море перед Моисеем, и завуч решительно прошагала к выходу. Маша двинулась за ней по тропе позора, Анна замкнула процессию. Случись все это несколькими веками раньше, не обошлось бы без плевков, камней и тухлых яиц. Спасибо цивилизации – только взгляды и леденящий душу шепот. Наверное, именно так звучат посторонние голоса в головах шизофреников.

 – Какая жестокость!

 – Агрессивный ребенок!

 – Это же детская комната полиции!

 – Отчислить…

 – Трудный подросток…

Анна старалась не смотреть по сторонам, только на дочь, идущую впереди. Только на новенькую жилетку, разодранную между лопатками. Господи, даже до конца дня не дожила!

 – Машенька, посиди в коридоре, – нарочито ласковый тон завуча означал последнюю стадию злости.

Анну не раз вызывали к школьной администрации по поводу мелких проступков, и тот факт, что ребенка оставили в коридоре, настораживал. Только от страшных вещей Наталья Владимировна решилась бы поберечь детские уши.

Дверь в кабинет стукнула за спиной Анны судейским молотком.

 – Присаживайтесь.

 – Но…

 – Вы хоть понимаете, что сделала ваша дочь?! Это уже фактически преступление! Я обязана сообщить, куда следует…

 – Да что она сделала?! – вмешалась Анна.

 – Бойцовский клуб, самый настоящий, вот что! Ролик уже в интернете, просмотров все больше. Полюбуйтесь, – Наталья Владимировна протянула телефон.

Анна ткнула в белый треугольник: вот сцена, Маша читает… Стоп, как же она так быстро? Уже самый конец! И кто снимает ее из-за кулис с гадким хихиканьем?

 – Кончаю! Страшно перечесть… – надо же, не забыла текст! И даже с подобием выражения…

За кадром фырканье, сдавленный смех.

 – Кончаю… Прикинь…

Маша запнулась, замолчала. Из зала раздался кашель, но Маша будто забыла про стихи и конкурс. Как бык на корриде она смотрела прямо в объектив. Секунда – и налетела на шутников, изображение завертелось, телефон с грохотом рухнул на пол, не переставая снимать, как Маша, оседлав обидчика, мутузит его кулаками.

 – Пачина! Отойди сейчас же!

Маша послушно встала, пошла к сцене, но сзади к ней кинулся второй парень, тот, кому она разбила нос. Вцепился в жилетку, – вот стервец! – дернул, и Маша с разворота выбросила кулак нахалу в лицо. Тот отшатнулся к подоконнику, неудачно вытянул руку, чтобы удержаться на ногах, и огромный школьный фикус полетел на пол.

 – Но… – Анна лихорадочно перебирала слова. – Может, можно как-то уладить… Я поговорю с родителями мальчиков, Маша извинится… Психолог…

 – Анна Леонидовна, – завуч сделала паузу. – Мне кажется, вашей дочери с таким характером… И с такими наклонностями… Будет крайне нелегко учиться в нашей гимназии. Мы не так просто получили репутацию лучшей школы в городе. Контроль качества образования, бесконечные проверки, конкурсы… При всем уважении, я не смогу замять эту историю. Поймите, мы перед департаментом – как на ладони.

 – Перевести ее в другую?.. – Анна даже не смогла договорить до конца: язык спотыкался о зубы. – Вы только скажите, что я могу сделать, я умоляю! Маша переживает серьезный стресс, потеря отца…

 – Это все, конечно, очень прискорбно, – произнесла Наталья Владимировна тоном, далеким от сочувствия. – Но я на виду. Через два дня у нас школьный концерт, приедут люди из департамента, из центра контроля… А что я им покажу? Ковры в земле, в крови, Бог знает, в чем, в актовом зале – бардак…