Крепостная - стр. 33
– Да и те, что на земле… – барин опустил глаза. Я чувствовала, что он хочет поговорить, но понимает: обсуждать с нами любую тему будет равнозначно, как со стеной.
– Да ясно ведь, что не просто так ее раздадут. Землю-то, – вставила я и заметила, как барин поднял на меня глаза.
– Ясно? – переспросил барин.
– Конечно. Она ж барская земля-то, – я старалась, как могла, передать свои мысли чуть ли не детским языком. Но мне хотелось, чтобы Осип увидел во мне собеседницу.
– Так, Надежда, именно. А люди что на это скажут? – он вытаскивал из меня не информацию, он считал, что заставляет меня напрягать мозг, и, как терпеливый учитель, не говорит ответ, а помогает намеками.
– Кто-то недоволен останется, а кто-то, у кого забот полон рот, примется работать, чтобы выкупить. Да ведь цена земли-т… у-уххх, – я закатила глаза, как это делала Глаша.
– А ты молодец, девка! – зародившийся в барине интерес к моим мыслям обнадеживал. Пусть я первое время побуду ученой обезьянкой. Я не против. Но через время он допустит меня к своим мыслям. И может даже поделится тем, как обстоят дела в его поместье.
– Да куда мне до вас, барин. То ведь все на на виду, как на ладошке лежит. Коли представишь, и сразу ответ понятен. А меня не гоните, я, поди, пригожусь вам, Осип Германыч. И по дому могу, и по кухне, коли Нюрка взбрыкнет да уйдет за волей этой. Не поймут ить они сразу, что там, на воле кабала еще тяжелее. Над ними ведь не хозяина не станет, а защитника!
– Куда уж тебя гнать-то? Не выдумывай. Вы с Фирсом первые, кто на довольствие поставлен будет. Ежели захотите, конечно, – голос барина зазвучал радостнее. Значит, я просто озвучила то, что он хотел слышать.
На следующий день Фирс ворвался в гостиную прямо в тулупе. Барин дремал в кресле после обеда. На его груди покоилась газета, которую я караулила, как ястреб.
– А? Хто? – Осип всхрюкнул ото сна и чуть было даже не вскочил, когда услышал стук двери.
Я посмотрела на Фирса ненавидящим взглядом.
– Прости, барин. Так к тебе гости, – поняв, что натворил, он попятился. – Пускать прикажешь али отправить обратно?
– Кто там? Ты можешь сразу говорить? – вставила я, как самый главный охранитель покоя хозяина. Да, я в такие минуты чувствовала себя русской борзой, вскидывающей морду на каждый шум. Но раз мне была уготована судьбой эта роль, я исполняла ее ради своей же безопасности.
– Барыни какие-то. В карете приехали. Забыл я, как зовут-то. Сказали мне, а я, пока бежал, все забыл! – Фирс мял в руках шапку, а с шубы начинало капать на светлый половик.
–Веди гостей, – барин, вздохнув, встал. Я подала ему трость.
В гостиную ввалились две женщины. Благо работница в прихожей помогла им раздеться. Они важно вплыли в шикарных, словно собирались на бал, платьях.
– Осип Германович, как же я рада вас видеть! – замельтешила та, что постарше. Лет ей было примерно как барину. Полноватая, но не толстая. Морщин на ее лице почти не было, и это позволяло считать ее моложе. Но руки и шея их обладательницы меня никогда бы не обманули.
– Лукерья Митревна, душенька, – баюном замурлыкал наш барин и пошел навстречу, – это как же вы изволили зайти на огонек? Чему я обязан таким гостям?
– Решила, раз вы сами не зовете, надо идти! – Лукерья имела шикарный бюст, наваливающийся на корсет, но шею и декольте закрывало кружево платья. Она знала, что можно и что нельзя. Часики на запястье, небольшой, но явно золотой гребень в волосах, чарующий взгляд – все это выдавало в ней модницу и бывшую красавицу.