Крепкий керосин принцессы Беатрикс - стр. 28
В принципе, можно не тратить на них припасы, а обойтись ножом. Вот он, его рукоять торчит из красивых, обшитых бахромой ножен. Нож я позаимствовала там же, где и броню. У одного мертвеца, на лице которого была шапка с прорезями для глаз и рта. Красивую бахрому я придумала сама, провозившись неделю. Получилось очень мило. Припомнив, как нянчилась с нитками и иголкой, я хмыкаю. Не самое простое занятие, и получилось далеко не с первого раза. Но результат того стоил – синяя ткань ножен с серебристой окантовкой и ребристая рукоять. Всё, как будто, так и было задумано. А ведь если подумать, всё это я нашла в выброшенном кем-то хламе. Ненужном никому барахле. Просто кропотливо собрала заново, и у меня всё получилось. Потому что, по большому счёту, мусор – это вещи не на своих местах.
Когда я гордо показала результат, мой чешуйчатый алкоголик лишь недоумённо пожал плечами, зачем тебе это всё нужно? Я ему ответила, потому что красиво. И заслужила непонимающий взгляд жёлтых глаз. Красота для Ва – категория глупая. Я провожу пальцами по бахроме. Ни черта он не понимает, довольствуясь самыми простыми вещами. Еда, гнилушка, веселье, дружба с непревзойдённой Беатрикс Первой. С другой стороны, возможно, он прав, и усложнять жизнь не стоит. От сложностей, которые сам себе придумываешь, сплошные неприятности. Взять хотя бы Фогеля: ведь я просто могла не пустить его в Башню, подстрелить, напустить на него Ва. Но этого не сделала. Почему?
– Что делаем, Трикси? – нетерпеливо интересуется дракон и хлопает когтистой лапой себя по брюху. – Время обедать! Мы их упустим!
Я только открываю рот, чтобы рассказать ему планы, как всё начинает идти наперекосяк. Навстречу нищей банде Витовта организованно выскакивают бойцы в красно-синем. Быстро перестроившись в защитный строй, они по команде сержанта замирают, положив дубины на щиты. Острозаточенные концы гвоздей, вбитых в них, поблескивают. Вот так! Как говорит Ва:
– От Протопадишаха нужно ожидать любой подляны.
Ты думаешь, что он далеко, расслабляешься.
А он раз, и садится тебе на голову из ниоткуда. С ним даже в отхожее спокойно не сходишь. Приходится заглядывать в отверстие, иначе в любой момент прилетит.
«Неколебимые» начинают метаться среди мусорных куч, но на удивление, их предводитель быстро наводит порядок.
– Стойте! Стойте! – треснувшим голосом вскрикивает он. – Мои герои! В атаку!
– Ря-а-а-а! – страшными голосами вопят оборванцы, но предусмотрительно не двигаются с места. Рыцарь, спрятавшись за их спинами, дрожащими руками сыплет припас в ствол посоха. Где он его оторвал? Подобную рухлядь я бы даже вниманием не удостоила. Половина припаса просыпается мимо. Видно, как он чертыхается, завозившись с тряпочным пыжом. Двигает деревянным шомполом, утрамбовывая заряд. Такими темпами этот олух откинет копыта до того, как успеет им воспользоваться.
– Ря-а-а-а! Мои герои! – слабо подбадривает «Неколебимых» Витовт.
– Что там, Трикси? Почему они орут? Сейчас они посрывают голоса и догонять их будет неинтересно, – беспокоится мой дружок.
– Гвардейцы, – сообщаю ему я. – Поисковый отряд, пять человек.
– Гу-у-у-у-у-у! – ревут гвардейцы и идут в атаку. Кастрюли, подбитые сеном, на их головах угрожающе качаются. Слышен треск дерева, а потом оглушительный «Бам-с» посоха, после которого над полем битвы повисает густое серое облако дыма. Я замечаю, как один из гвардейцев ловит магию удивлённым лицом. С головы слетает кастрюля, и сама рожа складывается в кровавую маску. Неприятное зрелище. Возможности рыцаря Витовта я недооценила, с виду неуклюжий толстяк оказался очень прытким.