Кредо холопа - стр. 71

Но если прочие крепостные думали лишь о том, как бы случайно не дать воли своим вонючим дыркам, Гриша лихорадочно пытался родить хоть какой-нибудь план действий. Он должен был как-то проявить себя, заставить барина обратить на себя внимание. И не просто обратить. Грише было необходимо доказать свою полезность, свою незаменимость. Ему ведь предстояло занять при дворе помещика чье-то место, то есть сместить кого-то с его должности.

Идти было легко, поскольку в этот торжественный день, в виде исключения, холопам разрешили попирать ногами господский асфальт. Однако счастье было недолгим. Уже через сотню метров надзиратели, орудуя дубинами, согнали крепостных на обочину, и заставили идти по полю. Господа и дворня двигались по дороге параллельным курсом.

Глотая пыль, поднимаемую ногами впередиидущих холопов, Гриша одним глазом косился на барскую свиту. Танечка шла под ручку с отцом, и даже в своем скромном наряде излучала мощные потоки сексуальной энергии. Озверевший от полового воздержание Гриша не мог оторвать от нее взгляда. Он представлял себе, что скрывает под собой это платье, и у него начинала кружиться голова, а просторные штаны становились тесными. Прямо за Танечкой семенила Матрена, ее горничная, тактико-техническими характеристиками мало чем уступающая госпоже. Гришин взгляд перебегал с Танечки на Матрену, вспомнилась Ярославна, и Гриша едва не заплакал. Впору было, на манер дурного Тита, хвататься за полено.

Через полчаса туризма господа притомились. Из имения примчался вызванный автомобиль, тут же, прямо посреди дороги, поставили стол и стулья. Помещик Орлов, Танечка и фаворитка Акулина сели закусывать. Пища была самая простая, чем лишний раз подчеркивалось единение правящего и бесправного классов. Помещик Орлов кушал рябчика, Танечка налегала на крупный виноград, заедая его булочкой, Анфиса хлебала чаек с бубликами. Рядом шумел самовар, сияющий на солнце ослепительной медью. Слуга попытался вытащить из автомобиля мангал, но помещик Орлов отрицательно махнул рукой. Надзиратели утоляли жажду доставленным из имения ледяным квасом и лузгали семечки. О холопах тоже не забыли. Их отвели подальше в поле, чтобы они своим благоуханием не портили господский аппетит, выстроили и приказали стоять смирно, не шевелясь.

Заморив червячка, господа выразили желание продолжить путь. Холопов пригнали обратно, и вновь колонна двинулась по бездорожью, а рядом, по асфальту, шествовали хозяева жизни и их приближенные. Танечку стали донимать мухи, и ее горничная, Матрена, вынуждена была метаться вокруг госпожи, отгоняя от нее назойливых насекомых. Автомобиль поддержки ехал сзади с черепашьей скоростью. Было очевидно, что состоявшийся привал далеко не последний.

Следующий отдых устроили тогда, когда достигли леса. На этот раз слуги достали мангал, опять растопили самовар, на стол накрывали уже основательнее. Холопов никуда отводить не стали, поскольку рядом высилась стена леса, и кто-нибудь из них мог возжаждать воли. Гриша верил в это с трудом. Из всех крепостных имения он, похоже, был единственным, кому такая жизнь не казалась нормальной. Тот же Тит не побежал бы на волю, даже если бы его стали гнать пинками. Однако отводить холопов близко к лесу не стали, из чего Гриша сделал вывод, что побеги все же имеют место.