Красный Терем - стр. 26
– Ну, что, скажем ей? – спросила золотоволосая у других.
– Отчего же не сказать? Она и так вся извелась! – произнесла рыжая, усмехаясь. – Не зря мы сегодня встретились в ночь эту лунную. Как думаете, сестры?
Остальные закивали.
– Пусть знает и гордится особым происхождением, почитает наш народ, если обяжется хранить тайну. Обещаешь?
Я голову склонила, прижав руки в груди:
– Чем хотите поклянусь. Самым дорогим, что есть у меня – памятью о матери моей.
– Нет, лучше клянись той неприязнью к людям, что есть в тебе. Это сроднит нас больше, – выговорила черноволосая, обрывая лепестки с цветочного венка.
– Хорошо. Пусть будет так. Клянусь, что не выдам вас и если настанет такой случай, встану на вашу сторону. От людей почти и добра не видывала, так что не за что мне их любить. Верите ли вы мне?
– Верим, – молвила рыжая, задержав на мне пытливый взгляд.
– Слушай внимательно. Это действительно так. Мы с тобой говорим об одном и том же. Русалка, назвавшаяся Драганой, предала свой народ, но даже совершив тяжелый проступок, не смогла изменить личины своей. Припомни, что за песни она тебе напевала, что за сказки сказывала. Как гуляли вы с ней по лесам, да вдоль озер. Как тосковала, на воду глядючи. Вспомни…
И правда, мать всегда сама не своя делалась, как подходили к реке или к озеру. Начинала грустить, глядеть с печалью в глазах. А уж лучше нее никто не плавал. Как же было удивительно наблюдать, что она под водой долго задерживалась. А как из воды выходила – еще краше становилась! Будто сияла вся!
Рыжая продолжала рассказ.
– Сколько ни говорил отец наш, Водяной Владыка, предупреждал – все напрасно. А она все рвалась в города и деревни. Еще и нас пыталась убедить, как хороша жизнь среди людей. Вот, мол, ежели плыть по реке много дней и ночей, то можно попасть в один из таких городов. Вы зовете те земли Дальним Миром.
Я задрожала от радости.
– Значит, матушка бывала там, куда и я мечтаю отправиться! Она ведь и не говорила мне!
Русалки ойкнули, зашумели:
– Что такое?! И ты туда же, дитя?! Да на что сдались тебе эти Дальние Земли? Люди – они всюду одинаковые! И даже Драгана понимала, что не все тебе говорить можно. Ты ведь ребенком была. Могла лишнего чего в деревне сказать.
Черноволосая подхватила недовольно:
– Ох, помнится, она с восторгом делилась, как обучилась грамоте в одном из городов, гордилась новыми знаниями, а уж как тот самый сундучок нашла, так и вовсе как подменили. Словно прокляли ее, хотя нет у людей колдовских сил, чтобы русалку себе подчинить. Другим ее сгубили, а она и позволила. Книгами треклятыми и образом жизни сгубили, чуждым нам. Так и предала… – русалка вздохнула горестно. – Но предав, так и не прижилась среди людей. Иначе бы и не случилось! Они сами в ней чужую чуяли, да еще и боялись красоты ее, да того, что ведала. Было такое?
– Было, – подтвердила я. – Да и ко мне мало кто с добром в деревне относится.
– А все зависть людская, черная. Ну, ты не печалься, – рыжая улыбнулась ласково. – Нет на тебе вины, что сестра наша простилась с нами давно. Добрая была душа у нее, чистая, как вода в ручье. Зла никому не сделала! А ведь могла легко всю вашу деревню на колени поставить. И никто бы ничего ей не сделал. Русалкам сила великая дана от рождения, но она погаснет, если впустую ее тратить, если не уважать дух русалочий. Ты, Марешка, спроси отца ненароком, как он Драгану повстречал. Пусть расскажет. А нам уже обратно пора. Светает. Скоро солнце встанет, нам дурно может сделаться. Мы прохладу любим и полумрак.