Красный кардинал - стр. 12
Да. Варя считала себя девушкой именно прогрессивной, невзирая на давление светского воспитания. Оттого и начала выписывать из-за границы научные журналы, в которых рассказывалось о самых современных достижениях в химии, физике, биологии и даже психологии.
Воронцова читала взахлёб. Порой из-за этого она опережала учебную программу. Её случайные высказывания противоречили привычным убеждениям. Поэтому с учителями Варя была в весьма сложных отношениях. Вступать в открытые споры она не любила, считая их делом бессмысленным и заведомо обречённым на провал. Но и соглашаться с наставниками во всём подряд не умела. От скандалов и наказаний её спасали ум и обаяние, а ещё острое нежелание позорить своих почтенных родителей без повода.
После прилежания в младших «кофейных» классах и нескольких лет откровенного бунтарства в «голубых», к финалу обучения в «белых» классах Варя пришла с устоявшимися выводами о том, как надо вести себя в обществе. Что можно говорить, что нельзя, а какие увлечения и вовсе лучше не озвучивать даже родителям. Небольшие хитрости помогали не выделяться среди одноклассниц, но и не забывать о собственных интересах.
К примеру, связываться с Ермолайкой лишний раз не стоило.
Впрочем, Пётр Степанович и сам не питал интереса к конфликту в первый же день занятий. Он возвратился к объяснениям. Затем вызвал к доске Марину Быстрову, и, пока подруга решала несложное уравнение, Варя выполнила задание в тетради наперёд и незаметно возвратилась к мыслям о юнкере и броши. Точнее, о камнях в украшении.
Ей вспомнилось, что не так давно она читала о крупных синтетических рубинах, искусственно созданных французским химиком Вернейлем. Такие камни имели неплохое качество, но всё же уступали натуральным. Однако подлинность порой определить мог лишь специалист. Варя знала только о том, что с помощью лупы возможно разглядеть вкрапления в камне. У искусственного рубина это будут застывшие пузырьки газа, в то время как в натуральных камнях просматриваются своего рода иголочки. Камни в броши были довольно мелкие, яркие и весьма блестящие для простого стекла. Искрящиеся. Можно было бы попробовать поцарапать их иголкой. На цветном стекле останутся следы. Но зачем портить вещь, если она попала к Варе по ошибке? Пусть даже это простая безделушка.
– Воронцова!
Требовательный окрик Петра Степановича заставил девушку вздрогнуть.
Она вскинула опущенную голову и воззрилась на учителя.
Тот стоял у доски возле Марины, скрестив на груди руки, и сердито постукивал указательным пальцем левой по локтю правой. Его глубоко посаженные серые глаза глядели возмущённо.
– Pardonnez-moi, – с вежливой улыбкой повторила Варя.
– Довольно мечтать, любезная. – Ермолаев указал на доску. – Я просил вас найти и исправить ошибку в уравнении Быстровой. Будьте добры.
Он жестом пригласил Воронцову подойти к ним.
Варя поднялась с места и направилась к расстроенной Мариночке и хмурому Ермолаеву. На ходу она изучала аккуратные записи, сделанные мелом.
– Варвара Николаевна наверняка вспоминает минувший бал, вот и замечталась, – раздался громкий шёпот с последних парт.
Девочки захихикали, переглядываясь. Наверняка каждая этот бал вспоминала сейчас, оттого её и упрекнули тем, что на уме у всех.
К несчастью, замечание расслышал и Ермолаев.