Красные зерна - стр. 18
Густой кустарник у сарая качнулся, треснула ветка. Часовой вздрогнул и, прижавшись спиной к дощатой стене барака, вскинул винтовку. Холодок предательски проскочил на мокрую от дождя спину и застыл на плечах. Круглая тень скользнула по деревьям, чавкнула и замерла. У лужи, в которой плавало, величиной с монету, отражение луны, тень обрела хвост и голову.
Теперь Молчун мог разглядеть собаку. Она приближалась к часовому, шла по теплым лужам, припадая на переднюю лапу. Молчун, раздосадованный своим недавним страхом, действовал теперь, как учил Сопилотэ. Приклад винтовки с силой прижат к плечу, мушка поймала лобастую голову пса, палец удобно лег на курок.
– Не стреляй, – услышал он тихий твердый голос из сарая.
Мышцы на спине часового свело от напряжения. Кто из учителей говорил? Тот, с изъеденным москитами лицом? Или босоногий, на котором праздничная белая рубаха висела клочьями?
Сопилотэ приказал в разговор с пленными не вступать. «А если учителя вздумают болтать, – учил Сопилотэ, – стрельни разок в воздух. Не угомонятся – бей через стенку очередями».
– Заткнись! – с деланным хрипом, чтобы не выдать своего волнения, крикнул Молчун. Он вскинул винтовку над головой и для убедительности добавил:
– Во, видели?! Всех перебью!
В сарае послышались шаги, приглушенный шепот.
Пес остановился у дверей сарая и завилял хвостом. Наступившей тишине Молчун обрадовался. «Видно, поняли пленники, что со мной не пошутишь, – подбадривал он себя и перекинул винтовку в левую руку. Правую он машинально сунул в карман и достал кусок кукурузной лепешки. И сам еще не понимая, почему он это делает, протянул кусок собаке. Пес, не жуя, заглотнул угощение и болезненно потянулся. Впалое брюхо, драные бока… Молчун несильно пнул грязную собаку в бок и, приосанившись, направился вдоль сарая. Пес не обиделся, не убежал. Он плелся за человеком и, неловко ступив на больную лапу, тихо взвизгнул, а потом заскулил протяжно и тонко.
Этот собачий лай Молчун узнал бы из сотен других.
Плач был из того мира, где стояло на солнечной поляне ранчо отца, где за Молчуном с радостным визгом гонялся веселый пес Чичо.
Молчун тер глаза кулаком, читая молитву, и не верил себе: грязный пес – это его Чичо.
Неужели пес шел по следу? Полз среди лиан и пробирался болотом, плыл через реку и сражался с хищниками. «Чичо, мой Чичо!» Пес великодушно не помнил обиды. Он ткнулся мокрым носом в руку и устало растянулся у ног хозяина. Он честно сделал свое собачье дело, нашел того, кого любил и кому служил.
Напевным полушепотом в сарае читали стихи. Молчун хотел крикнуть, чтобы замолчали, но голос, сказавший ему «не стреляй», теперь вплетался в ночной шелест листьев, журчание реки. Молчун передумал и слушал теперь, притаясь.
– доносился из-за досок тот же тихий, спокойный голос.
У входа в сарай стоял мягкий стул с резной спинкой. Его приказал принести Сопилотэ. Он слыл большим выдумщиком. Часовому категорически запрещалось садиться на стул. Тебя могут не сменить на посту четыре часа, шесть часов. Но только ослушайся приказа – расстреляют в назидание другим. «Эта выдумка, – хвастался Сопилотэ, – тоже воспитывает характер у наших тигров.