Красная планета - стр. 10
– Ну пожалуйста, мама!
Но он тоже обнял ее, а затем в объятия попала Филлис.
– По местам, – призвал водитель.
– Всем пока! – Джим обернулся: кто-то взял его за локоть. Это был доктор.
– Береги себя, Джим, и никому не давай себя в обиду.
– Спасибо, Док.
Джим повернулся и протянул водителю документы о зачислении в колледж; доктор тем временем прощался с Френсисом. Водитель просмотрел бумаги:
– Оба бесплатно, да? Ладно, поскольку сегодня утром нет ни одного платного пассажира, можете ехать в верхнем салоне.
Он оторвал контроль. Джим забрался внутрь и пошел к дорогим обзорным местам, находившимся за и над водительской кабиной и позволявшим хорошо видеть окрестности. Фрэнк присоединился к нему. Судно вздрогнуло, когда водитель домкратом высвободил вмерзшие в лед полозья, и под рев турбины машина плавными несильными рывками выбралась на трассу. Берега понеслись мимо, а затем, когда скутер набрал скорость, слились в сплошные стены. Лед был зеркально гладок, и вскоре они достигли крейсерской скорости, составлявшей более двухсот пятидесяти миль в час. Водитель снял маску, Джим и Фрэнк, увидев это, последовали его примеру. Теперь давление внутри салона поддерживал встречный ветер; к тому же благодаря уплотнившемуся воздуху стало существенно теплее.
– Клево, да? – сказал Френсис.
– Да. Посмотри на Землю.
Высоко над Солнцем в северо-восточной части неба плыла их родная планета. Она зеленовато мерцала на темном пурпуре. Рядом, легко различимая невооруженным глазом, горела маленькая абсолютно белая звезда – Луна, спутник Земли. На севере, прямо по курсу, от силы в двадцати градусах над горизонтом завис Деймос – внешняя луна Марса, крохотный бледный диск, почти исчезнувший в лучах Солнца, чуть больше какой-нибудь далекой звезды и яркостью заметно уступающий Земле.
Фобос – внутренняя луна – не был виден. На широте Чаракса он поднимался на час-другой дважды в сутки и никогда более чем на восемь градусов над линией горизонта. Днем он исчезал в синеве неба, и едва ли мог найтись кто-нибудь столь безрассудный, чтобы наблюдать за ним в пору ночных холодов. Насколько Джим припоминал, ему не доводилось видеть Фобос, разве что во время переселения из колонии в колонию.
Френсис перевел взгляд с Земли на Деймос.
– Попроси водителя включить радио, – сказал он. – Деймос поднялся.
– Зачем нам эти передачи? – ответил Джим. – Мне интереснее смотреть по сторонам.
Теперь берега были не столь высоки. Из-под крыши салона он мог видеть прибрежные поля. Хотя сезон был на исходе, орошаемые участки вдоль канала еще зеленели, и Джим полюбовался, как растения поднимаются из почвы навстречу утреннему солнцу.
Иногда за много миль от канала ему удавалось различить красноватые дюны пустыни. Увидеть зеленый пояс восточного русла было невозможно – он был за горизонтом.
Не предупредив, водитель включил радио, и наполнившая салон музыка вытеснила низкий рев реактивной турбины. Это была земная музыка Сибелиуса, композитора-классика из другого века. Марсианская колония существовала еще недостаточно долго для того, чтобы создать собственное искусство, и продолжала заимствовать культурные достижения. Ни Джим, ни Фрэнк не знали имени композитора да и не стремились узнать. Берега канала вновь поднялись, смотреть стало не на что, кроме сплошной ледяной колеи, – ребята откинулись в креслах и задремали.