Кошка, которая улетела из Кабула - стр. 33

Мы трое молча разошлись по комнатам и уснули, как говорится в романах, едва коснувшись головой подушки.

***

Госбезопасность далеко не ушла и продолжала наблюдать со стороны. Икс и Игрек советовали не брать трубку и не подходить к двери, когда их не было дома, но с незнакомых номеров регулярно звонили, а иногда звонили и в дверь, и потом кто-то невидимый стоял на площадке, а я ждала, когда наконец на лестнице зазвучат шаги (ожидание тянулось бесконечно). У подъезда каждый день парковалась машина, и стоило нам с Игреком выйти или выехать, как она потихоньку трогалась следом.

Происходящее напоминало не то сон, не то плохой шпионский триллер, но это полбеды. Слухи по городу Кабулу всегда распространялись быстро. В «Анар-плазе» все уже знали, кто наведался к нам среди ночи, и при встрече и соседи, и охранники у входа, и продавцы в ближайшем магазине делали вид, что меня просто не видят. Знакомые – и местные, и иностранцы – под благовидными предлогами тоже избегали человека, который был, так сказать, в опале. Мало ли что. Никто не хотел свести с Директоратом более близкое знакомство или лишиться разрешения на работу. Никто не хотел проблем. Осуждать за это было, конечно, нельзя.

Единственным исключением был кабульский Че Гевара, тот самый военкор. Но и он, не боявшийся, как мне казалось, ни бога, ни чёрта, был настроен пессимистически, и на вопрос, может ли он помочь с продлением визы, ответил:

– Могу, но не буду. Если её продлить – они снова придут, и избавиться от них будет уже труднее. Они однажды и меня задержали.

– За что?

– Снимал место взрыва не с того ракурса. Пришлось потом сутки провести у них в конторе, меня выгородил редактор. Тебе бы там у них не понравилось.

– И что мне делать?

– Уезжай. Говорю как человек, который желает тебе добра.

В этот раз чуда не произошло.

Моя удача новичка, удача, которая сопутствует людям, делающим что-то впервые, успела исчерпаться до донышка, знаменитое упрямство тоже пошло на убыль, а натянутые нервы противно позвякивали. Афганистан был суров и непреклонен: либо объясняй Директорату, что ты вовсе не то, что они подумали, либо езжай в аэропорт. Я сдалась. Рейс в Душанбе, самый дешёвый и, как мне тогда казалось, удобный, летал раз в неделю, и скоро красно-оранжевый билет авиакомпании Kam Air лежал у меня в кармане. До вылета оставалось шесть дней. Пять. Четы…

Накануне отъезда мы с Игреком сидели на балконе и ели посыпанный фисташками шир-ях96. Где-то в доме через дорогу пел из магнитофона Ахмад Захир97, Икс в своей комнате болтал с подругой по телефону и хихикал, как сумасшедший. Откуда-то пахло кебабами (возможно, их жарили прямо на балконе над нами). Всё было так по-домашнему, так привычно. То, что завтра в это же время меня здесь уже не будет, просто не укладывалось в голове. В любом случае, я была уверена, что уезжаю ненадолго – ну месяц, ну два, пока недоразумение не прояснится и про меня не забудут, а потом можно сразу возвращаться.

Эта мысль придавала мне сил, когда самолёт швыряло над горами, как щепку, и потом, когда не спалось в Душанбе, и на паспортном контроле в Домодедово. «Ничего, – сказала я себе, – надо привыкать к вопросам. Летать я буду часто, спрашивать будут часто. Работа у них такая».

– Откуда прибыли? – спросила девушка в форме, хотя было яснее ясного, что афганскую визу в моём паспорте она уже разглядела.