Кошка, которая улетела из Кабула - стр. 35
Афганцев, надо сказать, в ту пору там было немного. Это уже после прихода талибов101 многие потеряли работу и начали преподавать онлайн, мне же приходилось выбирать из десяти кандидатов максимум. Все они были мужчинами, и я долго всматривалась в бородатые лица, пытаясь понять, с кем смогу поладить, а с кем – не очень. Все они были довольно религиозны, и проводя урок по видеосвязи, направляли камеру сразу на доску, дабы лицо чужеземки не ввело их во искушение. Думается, нам обоим было тяжело и скучновато, поэтому мы проводили пару уроков, потом я вежливо прощалась и начинала искать следующего устада102. И тут появился тот самый.
Что ж, по крайней мере, скучным этот опыт точно не был. Учитель безбожно опаздывал, что-то ел за кадром, аппетитно похрупывая, критиковал западных развратниц и шутил такие шутки, от которых краской заливались даже уши (впрочем, шутки были смешные).
Языковой практики хватало, а с грамматикой выходили казусы – устад, как это часто бывает у носителей, обращался с ней вольно, а мои попытки что-то поправить вызывали у него негодование.
– Пиши: обращение к мужчине – «врОра», а к женщине – «хОра».
– Может, «хОре»?
– Может, ты захлопнешь варежку? Ещё раз перебьёшь – трубку положу. Ясно?
– Да, – сказала я, мысленно прибавив «господин» и отметив, что язык языком, а познавание менталитета поистине бесценно.
Финальная битва состоялась, когда я намекнула, что неплохо бы начинать урок вовремя, а не на полчаса позже.
– Да ты что возомнила, а? Думаешь, если мне платишь, можешь командовать? Думаешь, ты меня купила? Я тебе раб, что ли?!
«От такого раба одни убытки, – подумала я. – Он же больше съест, чем наработает!».
После этого мы расстались вовсе не друзьями, а когда наши пути пересеклись в Кабуле, по лицу господина бывшего учителя было видно, что он встрече не рад. Сейчас я понимаю: у него были причины считать меня и наглой, и испорченной, и (с пуштунской точки зрения) совершенно несносной, а мои вопросы и замечания и вовсе были для него что острый нож. И когда поутихли мои досада и недоумение, осталась благодарность. Как ни крути, благодаря московскому профессору и кабульскому бывшему переводчику мне удалось освоить пушту с нуля по ускоренной программе, и, если вы спросите меня: «Можно ли выучить восточный язык с нуля за полгода?» я отвечу: «Можно». Это вопрос мотивации.
Кстати, по иронии судьбы аспирант, который должен был учить нас на третьем курсе, честно признался:
– Я сам пушту не знаю и не люблю, а вам за экзамен оценки поставлю автоматом. Хотите?
Конечно, все хотели, а ваша покорная слуга снова промолчала. Восток учил выдержке.
– Happy Afghanistan? Вы серьёзно? – уже знакомый вам консул, похожий на Кларка Гейбла, с трудом сдерживает смех. – И вы хотите, чтобы я…
В марте 2018-го, когда в Афганистане расцвели яблони и груши и начался новый 1397-й год, я затосковала. На этот раз решено было подойти к делу серьёзно. Надо бы приобрести опыт по специальности, и всё тут. На работу в Афганистане никто студента не возьмёт, но отчего б не поехать волонтёром, раз в прошлый раз не удалось? Я разослала резюме (надо сказать, довольно скромное) на все найденные имейлы, в красках расписав, как сильно люблю Афганистан и свою специальность, но НГО, базирующиеся в стране А., брать меня не спешили. Мол, здорово, конечно, что вы знаете языки и регион, но, милочка, вы же ещё учитесь, заходите через годик. Между строк можно было прочесть: зачем нам волонтёр, который, строго говоря, не наш сотрудник, но точно наша проблема?