Королева. Последняя биография Елизаветы II - стр. 12
Официальные фотографии девочек перед коттеджем или в компании обожаемых ими корги в саду приоткрывали публике окошко в их невинную жизнь и еще более укрепляли связь между королевской семьей и ее подданными. Анализируя жадный интерес публики к двум принцессам, личный секретарь короля Алан «Томми» Ласселс называл их «домашними любимицами всего мира»>24. Ощущение того, что маленькие принцессы были в определенном смысле дочерями нации, усилилось после публикации иллюстрированной книги «Наши принцессы и их собаки» в 1936 году, за несколько месяцев до отречения короля Эдуарда. В ней с теплотой рассказывалось о восьми собаках, включая двух корги, принадлежавших семье Йорков, а также об их роли в повседневной жизни принцесс. Этот рассказ можно рассматривать аллегорически, как трогательную историю о близких отношениях между монархией и ее подданными, как символ безоговорочного союза, который подвергся испытанию, но не распался в тот памятный год.
Две корги по имени Дуки и леди Джейн постоянно сопровождали девочек, но животными, занимавшими почетное место в детском королевстве принцессы, были лошади – живые, игрушечные и воображаемые. Корги стали неотъемлемой частью жизни и правления Елизаветы, но ее главной страстью можно назвать мир лошадей. Зачитанный томик Анны Сьюэлл «Черный красавчик», лежавший на столике в спальне принцессы, служил тому доказательством.
Елизавета в те годы приняла такое решение: «Если я когда-нибудь стану королевой, я издам закон о запрете ездить верхом в воскресенье. Лошади тоже должны отдыхать»>25. Кони играли огромную роль в жизни юной принцессы. Она таскала за бороду деда, изображавшего лошадь; когда же эту роль играла ее биограф, леди Синтия Асквит, уздечкой служила нитка дешевого жемчуга. Принцесса любила играть в цирковых лошадей в Биркхолле со своей кузиной Маргарет Роудс, причем во время игры «приходилось ржать»>26. Полученные травмы, когда, выброшенная из седла, Елизавета ударилась о дерево, или в другой раз получила удар в челюсть, не охладили ее энтузиазма. В возрасте пяти лет принцесса выезжала на охоту с гончими Питчли. Отец надеялся, что она пройдет церемонию «приучения к крови» в случае, если на охоте удастся подстрелить животное, но этого не случилось.
Когда в октябре 1933 года новая гувернантка, шотландка Мэрион Кроуфорд, впервые зашла в спальню принцессы в Роял-Лодж, разговор сразу же обратился к двум главным пристрастиям Елизаветы, а именно к лошадям и малютке-сестре Маргарет Роуз. В тот вечер, когда она познакомилась с женщиной, впоследствии названной ею Кроуфи, Елизавете разрешили лечь попозже. Она сидела в своей деревянной кроватке и правила воображаемыми лошадьми по парку. Уздечкой служил пояс от спального халата, который она привязала к кровати. «Вы уже видели Маргарет? – спросила принцесса. – Думаю, она уже спит. Она очаровательна, но иногда очень непослушна. Вы с ней тоже будете заниматься и играть? А вы позволите мне водить вас под уздцы в саду?»>27
В течение нескольких лет Кроуфи в качестве компаньонки и учительницы девочек играла роль послушной рабочей лошадки и «возила» еду и разные предметы людям, жившим по соседству. Во время этих игровых эпизодов Кроуфи наблюдала, как развито воображение Елизаветы, особенно когда принцесса сама носила эти передачи. Кроуфи вспоминала: «Тогда завязывались совершенно чудесные разговоры – о погоде, о лошадях хозяев, об их собаках, цыплятах, детях и взрослых»