Король - стр. 34

– Купи, что найдешь, а если получится, того и другого. Еще нам нужны одеяла на четверых. И еда.

Чувствуя, как в животе снова урчит, я огласил длинный список своих любимых яств.

Лицо Бертольфа стало озабоченным.

– Руфус тебя разыгрывает, – усмехнувшись, сказал Гийом. – Самое важное – лекарства и одеяла. Хлеб, сыр, солонина – простые продукты вроде этих позволят нам одолеть голод.

Бертольф с серьезным видом повторил названия целебных растений, слово в слово.

– А также одеяла, хлеб, сыр, солонина, – сказал он и перечислил почти все угощения, упомянутые мной.

– Хорошая у тебя память, – заметил я со смехом. – Но я просто пошутил. Названной Гийомом провизии вполне хватит.

Парень кивнул, и я передал ему кошель с золотыми безантами.

– Найди менялу, только гляди в оба! Увидев эти монеты, тебя примут за человека, возвращающегося из Святой земли. Так и отвечай на все вопросы.

– Я представлюсь слугой купца, едущего из Акры, – заявил Бертольф, слышавший, за кого сперва выдавали короля.

– Хорошо, – сказал я.

– Гуго из Нормандии, – вставил Бертольф.

– Имени не называй, разве что иначе никак не выйдет, – предупредил я.

– Один из нас должен пойти с ним, – сказал Гийом и быстро добавил по-французски, обращаясь ко мне: – Одно неосторожное слово, один неверный шаг, и он наведет на нас людей Леопольда.

– Знаю, – сказал я, ненавидя себя за то, что от этих его слов внутри все похолодело. – Но никто из нас не говорит по-немецки достаточно хорошо, чтобы пройти проверку. В одиночку он скорее проскользнет незамеченным.

Гийом скрепя сердце кивнул.

Мы в последний раз наказали Бертольфу быть осторожным. Он ушел, улыбаясь во весь рот, закутанный в плащ, под которым его рука крепко сжимала кошель.

Я затворил за ним дверь, жалея, что она не слишком крепкая и не запирается. Одного хорошего пинка хватит, чтобы сорвать ее с петель. Но тут уж ничего не поделаешь. Я твердил себе: никто не знает, что мы здесь, нам ничто не угрожает.

Гийом уселся на полу, завернулся в плащ и, хотел он этого или нет, тут же провалился в сон. Ричард, слава богу, тоже заснул. Разведя в очаге огонь, я устроился на шатком стуле перед робкими языками пламени. Я ощущал смертельную усталость, веки, точно налитые свинцом, норовили закрыться, но я твердо решил, что кому-то следует бодрствовать, охраняя короля. Некоторое время мои доблестные усилия приносили плоды, но потом я мог сопротивляться дреме не больше, чем заставить ручей течь вверх по склону.

Скрип открываемой двери заставил меня мгновенно очнуться. Я вскочил и наполовину вытянул меч, но увидел, что это Бертольф. За спиной у него маячила старуха, но больше я, к своему облегчению, никого не заметил. Я отвернулся от нее и вогнал клинок обратно в ножны, надеясь, что женщина не обратила внимания на мою несдержанность. Король даже не пошевелился, а Гийом, который тоже вскочил и выхватил кинжал, находился, по счастью, вне ее поля зрения. Я захлопнул перед ней дверь, признательно кивая и улыбаясь, а про себя отметил, что она могла слышать, как мы говорим по-французски. Снова придется раскошелиться, решил я. При вопиющей бедности нашей хозяйки дюжина серебряных пенни закроет ей рот на время, достаточное для того, чтобы нас и след простыл.

Принесенные Бертольфом мешки многообещающе звякнули. На плече у него висели одеяла, связанные по два и свернутые в скатку. Юноша улыбался во весь рот, довольный собой, словно лучник, попавший в яблочко с двухсот пятидесяти шагов.