Король - стр. 36

Я так устал, что размышлять о подобных вещах просто не было сил.

И я позволил сну завладеть мной.

Мне снилась тюрьма. Меня заточили не с королем, а с Рисом. Тесное сырое узилище с каменными стенами и полом, с крошечным световым окошком; в нос бил запах мочи и кое-чего похуже. Нашим строгим надзирателем был Генри – жандарм, которого я убил. Помощником при нем состоял безбородый юнец, зарезанный мной в Удине. Фиц-Алдельм заходил иногда, чтобы позлорадствовать. Он плевал мне в пищу, угрожал, бил Риса, тогда как я, удерживаемый под угрозой меча одним из его дружков, мог только смотреть в бессильной ярости. Меня он не трогал, говоря, что король хочет видеть меня целым и невредимым в тот день, когда передаст палачу.

Фиц-Алдельм ликовал, заявив, что мне придется наконец заплатить за убийство его брата. Когда я справедливо указал на то, что Гай первым напал на меня, Роберт рассмеялся мне в лицо и сказал, что нельзя верить ни единому слову лживого ирландского ублюдка. Безразличный, что со мной будет, я бросился на него, но был сбит с ног его гогочущими приспешниками.

– Будь ты проклят, Фиц-Алдельм! – взревел я.

– Руфус!

Я резко вернулся к действительности и обнаружил, что нахожусь не в темнице, а в задней комнате дома вдовы. Твердый пол подо мной был из утоптанной земли, не из камня. Я приподнялся на локте.

– Сир?

– Ты кричал. С тобой все хорошо?

Король говорил шепотом, чтобы не разбудить Гийома и Бертольфа.

– Всего лишь ночное удушье, сир. Как вы себя чувствуете?

– Слаб, как котенок. – Темнота не могла скрыть досады в его голосе. Зато в следующих словах прозвучала надежда: – Лихорадка отступила. Будем уповать, что насовсем.

– Дай бог, чтобы так и было, сир, – с жаром подхватил я. – Пить хотите?

– Как под Арсуфом, – ответил он, закашлявшись.

Я выбрался из одеял и подал ему чашку воды, которую заблаговременно поставил вместе с кувшином у изголовья кровати.

Он осушил чашку, потом другую, затем вернул пустую посудину, тихо поблагодарив.

Я ждал, не понадобится ли ему еще чего-нибудь.

– Ты произнес имя, Руфус. Выкрикнул.

Сердце мое забилось, как форель на крючке.

– Неужели, сир?

– Я не расслышал как следует сквозь сон, но мне показалось, что ты сказал «Фиц-Алдельм».

– Не помню, сир. – Никогда я не радовался так сильно темноте, позволявшей скрыть выражение моего лица. – Один из тех тягостных снов, которые не запоминаются. Ну вы знаете.

Он произнес тихое «хм-м-м» как человек, погрузившийся в размышления. Я прикусил язык и стал молиться, чтобы король не возвращался к этому.

К моему огромному облегчению, Ричард вскоре снова уснул.

А вот ко мне благословенное забытье не приходило. Я лежал на полу и мрачно размышлял – не о юнце из Удине, который в конечном счете сам напал на меня, но об убитом мной Генри. Несмотря на все мои старания забыть его, все подвиги, совершенные во имя Господа в Утремере, он продолжал преследовать меня. Я переживу это, решил я, как бывало прежде. Генри не существует, да и Фиц-Алдельма с его угрозами здесь тоже нет. Скорее уж я окажусь в темнице, но только вместе с Гийомом и королем.

Эта неприятная, как свернувшееся молоко, мысль долго не давала мне уснуть.

Проспал я совсем немного, или мне так показалось. Гийом тряс меня за плечо. Я посмотрел на него слипавшимися от усталости глазами: