Копия - стр. 53
Абдулла давно ушел в дом, но Адам не спешил его догонять. Полуденный зной уже сменился вечерней прохладой. Опустившись за горизонт, солнце полыхающими пурпурно-красными лучами прощалось с ушедшим днем, навевая нелегкие мысли и тяжелые воспоминания.
Забыть слово, данное отцу перед смертью, Адам не мог, не имел права. Он обещал прекратить восстания, обещал, что больше никто и никогда не пострадает от случайной пули в очередном мятеже, устроенном противниками Саида. Он помнил глаза отца, медленно и мучительно закрывающиеся от нестерпимой боли и отчаяния. Разве мог Адам нарушить свою клятву? Нет, иначе это был бы уже не он.
Незаметно черное небо озарилось тысячами звезд. Легкий бриз со стороны залива солоноватым воздухом ласкал молодого эмира провинции Ваха. Он все так же стоял посреди сада, тщательно обдумывая свое решение.
— Ангур, — сухим, безжизненным голосом обратился он к другу, прижимая к уху мобильный. — Жеребец меня больше не интересует. Сворачивай поиски и возвращайся.
Радовать Саида подарками Адаму в сложившейся ситуации казалось занятием глупым и никчемным, а вот оставить жеребца дерзкой девчонке, как две капли воды похожей на Алию, но не предавшей, а по чистой случайности, спасшей его жизнь, было лучшей благодарностью.
— Ясин, ты шутишь?! Я как раз хотел тебе сообщить, что...
— Ангур, это уже не важно! — резко оборвал его Адам. — Конь мне больше не нужен.
— Что-то случилось, друг? — участливо поинтересовался Ангур.
— Да, — все так же сухо подтвердил Аль-Ваха: лимит эмоций на сегодня был уже исчерпан. — Нас ждут новые поиски. Ты нужен мне здесь и сейчас.
Адам так и не смог найти для себя иного выхода, чем последовать совету Абдуллы и принять волю Саида. И как бы все внутри ни скручивалось от отвращения, он понимал, что есть вещи более ценные и важные, чем собственные чувства.
И все равно каждая мышца его тела безудержно напрягалась, стоило ему только представить, что сделает он с Маджидом и Алией, как только найдет их. Нет, пощады он обещать не мог никому из них. И если Аль‐Карога Адам собирался наказать согласно местным законам, навсегда лишив того свободы и мужского начала, то что делать с Алией, он пока не знал. Принять ту как женщину, а тем более как жену и мать его детей, было выше его сил, но сделать видимость для Саида, хотя бы на первое время, он был обязан. И от этого Адама уже сейчас выворачивало наизнанку.
Правда, делить шкуру неубитого медведя дело весьма бесполезное и утомительное. Прежде всего беглецов нужно было найти. А это оказалось задачей куда более сложной и даже непосильной.
Спустя несколько дней безуспешных поисков Адам корил себя за то, что не придал должного значения словам Саида, когда тот сообщил, что спрятались беглецы на славу: ни одной зацепки, ни единого направления, ни малейшего результата.
Уже через три дня усердных поисков Адам мало чем отличался от Аль‐Наджаха: изможденный, осунувшийся, с тенями под глазами из-за бессонных ночей. Тело ломило от усталости и постоянного напряжения, голос срывался, а в сердце все чаще стучалось отчаяние.
Все изменилось ранним утром четвертого дня поисков. Шум шин подъехавших к дому автомобилей вывел Адама из состояния полусонного забытья, в котором он пребывал, сидя за рабочим столом в отцовском кабинете. Потянувшись и размяв затекшую шею, он с интересом подошел к окну и тут же встрепенулся: у самых ворот его резиденции стоял кортеж из автомобилей Его Величества. Ранний визит Саида не предвещал Адаму ничего хорошего.