Копия - стр. 51

— Ответь мне, Ясин, — приглушенно проговорил он, — к чему ты стремился все последние годы?

— Ты же знаешь, Абдулла, — усталым, обреченным голосом отозвался Адам.

— Смотрю на тебя сейчас и думаю, что не знаю.

— Разве?

Мужчины остановились в тени раскидистых ветвей старого дерева. Удивительно, как среди разгоряченных песков безжизненной пустыни затесался этот зеленый, дарующий надежду и такую необходимую прохладу оазис.

— Ты хотел лучшей доли своему народу, жаждал, чтобы земли наши перестали умываться людской кровью. Ты мечтал, чтобы Дезирия стала прежней: достойной, безопасной, процветающей. Что изменилось, Ясин?

— Ровным счетом ничего, — уверенно отрезал Адам. — Кто я, и зачем Всевышний послал меня на эту землю, я никогда не забывал, тебе ли не знать, Абдулла?

— Тогда скажи мне, Ясин, — не унимался старик. — Разве предательство Алии и Маджида в силах свернуть тебя с выбранного пути?

— Нет, Абдулла. Мне просто придется идти к своей цели в обход.

— Не спеши с выводами. — Губы Абдуллы дрогнули в еле заметной улыбке. — Ясин, за пеленой гнева ты не видишь очевидного.

— Просвети меня, будь добр.

— Саид стал глух к голосу разума, — вздохнул Абдулла. — Он слаб. Он потерян. Одинок. Ты потерял невесту, он — смысл своей жизни. Он стал уязвим, Ясин, как никогда прежде.

— Погоди, Абдулла. — Адам еще не смотрел на случившееся с другой стороны, но слова Абдуллы заставили это сделать. — Не хочешь ли ты сказать, что побег Алии и восстания казухов — звенья одной цепи?

— Да, Ясин, я уверен в этом, и даже с большой долей вероятности могу сказать тебе, кто за всем этим стоит и чего добивается.

— Но...— попытался возразить Адам, да старик его опередил, вновь подталкивая к верным мыслям.

— Скажи мне, мой мальчик, что знаешь ты об отце будущей жены Саида — Зухре?

— Толком ничего, если не считать, что я несколько раз пересекался с ним во дворце.

— Да, Назир Аль-Араис не часто бывает в наших краях. А знаешь ли ты, Ясин, кем приходится он Маджиду?

— Никем, я полагаю.

— Ответы, Ясин, всегда лежат на поверхности, — вновь улыбнувшись Адаму, заметил старик. — Запомни это и внимательно послушай, что я сейчас тебе расскажу: мало кто помнит, как были переплетены судьбы Назира и отца Маджида Джадира, а ведь они всегда были связаны пусть далеким, пусть нечистым, но родством. Назир и Джадир, по сути своей, были двоюродными братьями, хоть и никогда судьба не сводила их вместе. Но самое интересное в другом, Ясин.

Абдулла хитро посмотрел на Адама и, убедившись, что рассказ заинтересовал его, продолжил:

— Ты когда-нибудь задумывался, мой мальчик, отчего Саид принял Маджида, как родного? Отчего, сохранив тому жизнь, он оставил его при дворце, хотя вполне мог отправить мальчишку на воспитание Назиру — его единственному живому родственнику?

— Это обычай, не более, — ответил Адам, все больше убеждаясь в своей недальновидности.

— Нет, Ясин. Ты ошибаешься. Наши законы не настолько суровы, чтобы заставлять кого-либо насильно полюбить человека, тем более сына врага своего. А ведь Саид подарил мальчишке отцовскую заботу и любовь. Зачем?

— Вот ты мне и ответь, Абдулла.

— Все просто, Ясин: держи друга близко, а врага — еще ближе! Саид боялся, и очень правильно боялся, что, если мальчишка не проникнется чувством любви и уважения к своему правителю, то с возрастом осмелится отомстить.