Континент, плывущий в океане - стр. 4
К крану подцепили сетку с уже знакомой платформой, загрузили вещами пассажиров и переправили на баржу. Дошла очередь и до пассажиров. Толкотни при посадке уже не было, так как многие уже не стремились безоговорочно в пункт прибытия. Но смелые люди, конечно, нашлись, и первая партия пассажиров отправилась в кратковременный полёт над волнами.
Тим вместе с мамой оказался на барже со второй группой пассажиров и взмыл в небо, даже не успев испугаться. Оказавшись на барже, он сразу ощутил, что баржа не теплоход: качало сильнее, а в трюме было неуютно. Здесь были устроены деревянные лавки вдоль борта, когда-то покрашенного, а теперь местами облупившегося и поржавевшего, а под потолком раскачивалась, мерно поскрипывая, тусклая лампа в решётке. Было слышно, как волна ударяет в корпус баржи снаружи, и от этого было неспокойно. Ждали ещё с полчаса, затем баржа задрожала мелкой, частой дрожью, напряглась и, наконец, пошла.
Скоро баржа встала у причала, отвесная стена которого была затянута толстыми чёрными брёвнами с вывешенными вдоль всего пирса на стальных цепях большими автомобильными покрышками. Началась невообразимая суета – все стремились скорее оказаться на земле. На берегу толпились встречающие. Они кричали, узнавая прибывших родных и близких людей, махали руками, обозначая своё присутствие, смеялись и радовались, когда прибывшие замечали их. Впрочем, дело двигалось достаточно быстро: с берега бросили широкий настил из досок, и пассажиры хлынули по нему, не ожидая приглашения.
Подхваченный потоком, Тим, нагруженный своим портфелем и сеткой, скоро оказался в конце трапа и вдруг ощутил полёт. Оглядевшись, он увидел, что находится в руках мужчины в незнакомой шубе и шапке, в котором не сразу признал отца. Конечно, разве у кого-то другого могли быть такие сильные руки!
Отец поднял Тима, засмеялся, глядя на него снизу вверх, потом притянул к себе, уколол шершавой щекой и подбородком, поцеловал и поставил на землю. Вспомнились уже подзабытые ощущения, запахи, и Тим засиял широко открытыми глазами и улыбкой, при которой обнаружилась забавная ямочка на правой щеке.
Теперь Тим наблюдал, как по трапу пробивается мама, как она пытается помахать отцу рукой. Но это ей не удавалось, руки мамы были заняты поклажей. Но вот они встретились, обнялись и разом заговорили. Тим хотел подойти к родителям, но его качнуло, и он чуть было не упал, почувствовав незнакомую слабость и неуверенность ног. Земля как будто покачивалась. Между тем мама и отец уже шли от причала, и мама, смеясь, держалась за отца, – и у неё под ногами качалась земля.
2. В ПОСЁЛКЕ
Тёмно-зелёный, обшарпанный, с оцарапанными боками, автомобиль УАЗ – как окрестил его, смеясь, отец – мой «бобик», покрытый выцветшим брезентом, был быстро наполнен чемоданами и свёртками. И теперь, елозя по скользкой заснеженной дороге, преодолевал глубокий и перекрученный многими колёсами снег, вёз измученных нескончаемой дорогой пассажиров дальше.
Две недели пути, похоже, подходили к концу, но это почему-то не радовало Тима. Всё, что было вокруг, настолько разнилось с усвоенным им ранее мироощущением, что новизна обстановки, стремительная смена её, утомила и расстраивала мальчишку. Сказывалась и усталость. Первые дни пути Тим жадно ловил и впитывал всё увиденное, но теперь он устал и хотел одного – оказаться дома, в обстановке и привычной, и свободной. Однако не предвиделось ни первого, ни второго. Впереди было опять что-то новое, которое, несмотря ни на что, предстояло узнать и принять.