Континент, плывущий в океане - стр. 2
– Камчатка сама похожа на плывущий в океане корабль.
Женщина улыбнулась и закивала головой:
– Выходит, мы на корабле плывём мимо плывущей в океане Камчатки? Здорово! Знаешь, Тим, я учу детей в школе географии и твоё сравнение Камчатки с кораблём запомню, и буду рассказывать на уроках своим ученикам.
– И то верно, – продолжила, несколько повеселев, учительница-пассажир, – Камчатка вся наполнена морскими ветрами, как мы с тобой на этой палубе плывущего по океану теплохода. Летом и зимой морские ветры также правят погодой на этом замечательном плывущем среди океана полуострове.
– А ещё горы на картинке дымят, как трубы парохода, – Тим показал на карту и прорисованные художником вулканы с клубящимся над ними дымом.
– Это вулканы, Тимка. Ну, ты брат, фантазёр, – уже рассмеялась женщина, и было заметно, как она повеселела.
Двигаясь вдоль побережья полуострова, теплоход делал остановки, вставал на якорь, и часть пассажиров и грузы отправлялись на берег. Это уже была вторая остановка теплохода за рейс, первая была сделана у острова Витуса Беринга. Некоторое разнообразие перехода мало позабавило путешественников, ибо что-то увидеть вокруг было невозможно из-за сплошной снежной пелены и вечерних сумерек.
Ветер ненадолго стих, и часть пассажиров с помощью корабельного крана, разместившись на площадке, огороженной высокой сеткой, сплетённой из канатов, перебрались на баржу, куда также перегрузили вещи и многочисленные ящики и контейнеры. Загрузившись, баржа задрожала-завибрировала, преодолевая инерцию, и, вытряхивая из себя клубы сизого дыма, тронулась с места и скоро растворилась в снежной пелене. Плотность снега казалась невероятной: было не видно даже воды и возникало впечатление парения баржи в совершенно нереальном снежном клубящемся пространстве. Всё вокруг: снег стеной, парашюты снежинок, лохматых, размером с бабочек, полёт сетчатой площадки с насторожёнными людьми над водой и заснеженным теплоходом делали мир совершенно необычным и полным таинственного очарования и ожиданий грядущих испытаний.
Избавившись от части пассажиров и груза, теплоход, громыхая массивной цепью, снялся с якоря и взял курс в Камчатский залив. Некоторое оживление пассажиров после остановки улеглось, и только ещё некоторое время звучал вопрос:
– А нас тоже будут выгружать в этой кошёлке?
Знающие пассажиры отвечали:
– Да, в Усть-Камчатске теплоход тоже становится на рейде и к пирсу не подходит.
Это означало:
– Да, в кошёлке.
И от этого тревога и тягостное чувство ожидания усиливались, и многим первопроходцам становилось немного не по себе: всё же полёт в столь экзотическом сооружении многих несколько пугал.
И вот дождались те пассажиры, кто направлялся в порт Усть-Камчатск. Пассажиров разбудил динамик радио, объявивший простуженным голосом, что через полчаса начнётся выгрузка пассажиров, прибывших по месту назначения. Теплоход встал на якорь ещё в полной темноте, а выгрузку начали только утром, когда немного просветлело. В заливе качало тише, и, хотя теплоход по-прежнему раскачивался и кренился, ослабление качки воспринималось как облегчение, и пассажиры разоспались под утро.
После объявления о прибытии в порт Усть-Камчатск началось всеобщие волнение и суета: укладывались спешно вещи, одевались дети, пассажиры потянулись на палубу. Груды чемоданов, тюков и свёртков запрудили все проходы закрытой палубы. Матросы, пробегавшие с кормы на нос судна и обратно, незлобно поругивались, преодолевая эти препятствия. На кучах вещей восседали сонные ребятишки, деловито прижимая, кто школьный ранец, а кто ещё и куклу.