Кондитерша с морковкиных выселок - стр. 67
- У меня дотаций нет, - обиделся хозяин.
- И не будет – при таком-то подходе к делу!
- Да у меня клиенты медяками расплачиваются, а не золотом! – вскипел он окончательно. – Тут вам не «Маджонжи», если не заметили! – он осёкся, помолчал, а потом сказал почти добродушно. – С вареньем вам лучше в «Маджонжи» пойти. Если варенье хорошее, там за большие деньги возьмут. А тут… - он обречённо махнул рукой.
Ну, не совсем он совесть продал, если отправляет меня к конкурентам. Я вдруг почувствовала симпатию к этому краснолицему великану. Он, и правда, не виноват, что богатеи предпочитают свой чистенький берег.
- Если хотите раскатать в лепёшку «Манджони», - сказала я, тоже переходя на спокойный тон, - то надо заканчивать с выпивкой.
- Я не пью! – так и вскинулся он. – Вино употребляю только на причастие!
- Зато других спаиваете, - ответила я, строго. – Несите блюдце и ложку и попробуйте то, что я предлагаю.
- Да я уверен, что всё у вас хорошее, - вздохнул он. – По вам видно – чистенькая, умненькая… Это я сперва не разобрался, вы уж не держите зла. Выглядите вы больно молодо для вдовы. Но небеса не выбирают кого призвать, конечно… Только варенье здесь никто не купит, поверьте мне. Я здесь родился, а остерию держу уже десять лет.
- Давайте так, - сказала я решительно, - ваш чай, моё варенье. Посидим, попьём чаю, вы попробуете мой товар, и просто поговорим.
- Какой чай? – переспросил хозяин.
- А-а… э-э… - замялась я. – А с чем вы варенье едите?
- Вы не местная, что ли?
- Приехали с мужем из Милана, - выдала я ему придуманную легенду. – Муж был кондитером, хотел организовать своё дело, мы купили усадьбу, и тут он скоропостижно умер. Пришлось мне брать всё в свои руки.
- Из Милана? – усмехнулся он. – И вы не знаете, как есть варенье? А варить его точно умеете?
- В Милане мы чай пьём с вареньем, - сказала я наставительно. – Чай – это такие листочки. Напиток из заваренных листов.
- Не знаю, какой чай пьют в Милане, - опять заворчал хозяин, - но мы тут, в Сан-Годенцо, пьём цикорий, мяту и ромашку. А варенье тут едят с мороженым. Или с ледяной водой. Или когда врач пропишет такое лечение. Но это в тех кварталах, - он указал большим пальцем через плечо.
- Заваривайте цикорий, - сказала я. – И салфетку какую-нибудь положите на стол. Хотя бы ради приличия.
Он хмыкнул, но отправился кипятить воду, а потом принёс мне белую полотняную скатерть, белое блюдечко, оказавшееся не фарфоровым, а фаянсовым, оловянную ложечку и оловянную кружку.
- Себе кружку тоже несите, - велела я, расстилая скатерть на столе возле самой двери, чтобы был виден канал и мост через него.
Через четверть часа на столе появился огромный медный чайник, из носика которого струился пар, хозяин заварил какой-то бурый порошок, который я сначала приняла за кофе. Но запах был не кофейный, а травяной… Напиток мне не понравился, и я лишь чуть пригубила его. Он горчил, как кофе, но по вкусу был совсем не кофе… Я даже затруднялась сказать, на что это было похоже. Но первая же ложечка варенья примирила меня с горьким непривычным вкусом, и напиток пошёл даже с приятностью. Пить чай в жару – первейшее средство, чтобы стало прохладнее. От холодной воды потом будет ещё жарче, а вот чашечка горячего напитка сначала разогреет, затем охладит.