Конь рыжий. Том 2 - стр. 30
Разговоры вязались незначительные, обволакивающие, а официанты тем временем разносили по столам блюда: салаты, кетовую и зернистую икру, семгу, осетрину, лимоны, яблоки, апельсины; на столе возвышались бутылки с французским шампанским, коньяком, сухими винами и портвейнами и, конечно, со «смирновкою» в плоских бутылках винокуренного завода Юдина.
Капитан открыл бутылку шампанского, выстрелив пробкою в потолок, разлил.
Начались тосты.
Разговоры пошли громкие; господа офицеры усердно приобщались к дармовому питанию и угощению.
Ухоздвигов краем глаза заметил движение у дверей: один из казаков, охраняющих дверь, пропустил человека в форме железнодорожника с листком бумаги, который он передал начальнику станции. Начальник станции поднялся и быстро подошел к почетному столу полковников.
– Господа, телеграмма из Ачинска, – сказал он.
По мере того как Ляпунов читал телеграмму, лицо его багровело, лоб морщился, и он зло проговорил:
– Какого черта! Что еще за комедия?
Коротковский взял из рук Ляпунова депешу, прочитал.
– Настоящая комедия!
Каргаполов пыхтел над телеграммою дольше, качал головою, и тогда уже:
– Издевательство. И какое имеет право Гайда…
– Минуточку, господа, – оборвал капитан. – Пощадите дам! Мы охотно подождем, пока вы обсудите ваш вопрос где-нибудь в другом месте.
Каргаполов передал листок Ухоздвигову.
– Понятно! – кивнул капитан, читая телеграмму:
«Начальнику станции Красноярск объявляется арест десять суток. За самоуправство и дезинформацию главнокомандующего чехословацкими войсками капитана Гайды. Приказываю вызвать аппарату для переговоров полковников Ляпунова, Каргаполова, Коротковского. Исполнение незамедлительно. Гайда».
Это и была первая пощечина от капитана Гайды полковникам – освободителям Красноярска, предусмотрительно обещанная Ухоздвиговым.
– Пойдемте, господа, – поднялся Ляпунов, предупредив супругу: ничего страшного не произошло – они идут уладить «телеграфное недоразумение». – Пойдемте с нами, Кирилл Иннокентьевич.
– Увольте, Борис Геннадьевич, – уклонился капитан. – Оставьте меня с вашими супругами – кто-то должен ухаживать за дамами. Пригласите лучше Мстислава Леопольдовича и полковника Шильникова. Да и Николаю Семеновичу надо пойти с вами, – кивнул на Троицкого.
Ушли.
Кирилл Иннокентьевич щедро разлил шампанское дамам, выпили за благополучное возвращение с телеграфа доблестных мужей, рассказал о француженках, тоненьких, как рюмки, и на таких же тоненьких ножках, сыпал каламбурами и до того развеселил жен славных патриотов, что они, смеясь и восхищаясь капитаном, назвали его подлинным кавалером.
Пришел полковник Коротковский:
– Кирилл Иннокентьевич, вас просит Борис Геннадьевич.
Ухоздвигов поднялся и галантно поклонился дамам:
– Не обращайте внимания на нашу суетню и беготню – мы же офицеры. У нас всегда – перелет или недолет и редко – в яблочко.
Волнение охватило всех офицеров в ресторане. Что произошло? Почему поспешно ушли полковники и убежал начальник контрразведки? Какой-то поручик с перепугу пустил петуха:
– Пленные красногвардейцы вылезли из вагонов! А что думаете? Они всегда действуют потемну. А там пушки на платформе, пулеметы открыты!
– Что? Пушки?! Красные у пушек?!
Сохраняющий хладнокровие министр внутренних дел Прутов призвал перепуганных офицеров к порядку: