Колючка для янычара - стр. 21
– Ты кто? Ты никто. Его рабыня. Как верблюд. А он тебя не потоптал. И братьям своим не предложил. А ты красивая. Значит себе оставил. А спал с женой. Если тебя не попользуют, берегись. Через два дня они идут на восток, с караваном. Смотри, если тебя возьмет с собой, плохи твои дела.
– Чего мне бояться? Мои дела и так хуже некуда.
– Всегда есть куда. Если тебя захочет вместо жены взять, тебе не жить. Отравят тебя жены. Зачем им еще молодая жена, да еще из рабынь…
К обеду Абдалла вернулся, притащив с собой половину туши барана и незнакомого человека, похоже на какое-то малозначительное, но все же руководящее лицо. Что-то типа базарного смотрителя, решила Колючка. Отдав мясо, он распорядился тут же приготовить его для гостя.
Усадив гостя на горку покрывал, он уселся на чурбаке неподалеку и начал неспешную беседу в ожидании еды. Жены, начав приготовление, зашуршали извлекаемыми из запасов продуктами, и стол начал наполняться сушеными фруктами, орехами и, конечно, неизбывным киимизом.
Нур обнесла хозяина и гостя пузырящейся жидкостью, предоставив гостю самую дорогую, тонкостенную пиалу. Одобрительно почмокав губами, мужчины немного отпили от налитых с верхом пиал.
Потом Абдалла, что-то сказал, в полуобороте к Нур. Та, недовольно поджав плечи, подошла к Колючке и, сунув ей в руку медный таз, скомандовала:
– Помой господину ноги. Смотри не ошпарь. Вон тот кумган возьми.
Приказ был получен, а понятия, как его исполнять, не было. Колючка замешкалась, озираясь вокруг.
– Давай, – толкнула её в спину Нур. – Что встала?
Взяв нагретый кумган с водой, она неловко приблизилась к сидящему с упертыми руками в бок Абдалле и снова застыла.
Абдалла поощрительно усмехнулся, кивнув на свои ноги.
Опустившись на колени, ей пришлось стащить с него мягкие, рыжие от пыли и времени сапоги и обнажить нечистые, сопревшие в кожаных мешках ступни.
Абдалла облегченно пошевелил пальцами ног, отчего по помещению поползло одурманивающее зловоние. Подставив тазик под его ноги, Колючка плеснула туда воды. Абдалла сунул ноги в воду. Вонять стало значительно меньше. Араш подала ей кусок жирового, пахучего мыла, и Колючка по очереди намылила и промыла мозолистые, с покрытыми трещинами огрубевшей кожи ступни.
Все это время Абдалла внимательно смотрел на неё, не произнеся ни слова. Гость тоже с интересом наблюдал за этой процедурой. Еще внимательнее, обратила она внимание, поглядывая краем глаз, смотрели за её действиями жены. Особенно Нур – застывшая в неудобной позе, повернув поднятый вверх подбородок и искоса глядевшая на них. Наконец, словно очнувшись, она дернулась и сдвинулась с места, взяв в руки тряпку для того, чтобы вытереть Абдалле ноги, которые он поджал, поставив на край медного таза.
Наконец неприятная процедура закончилась и, забрав с собой таз, Колючка поднялась. Выйдя впервые за этот день во двор, выплеснула его на землю.
Гость пробыл у них долго. Сначала ждали вареного мяса. Потом долго ели. Потом еще дольше пили чай, неспешно обсуждая дела. Убирая со стола кости, Араш уносила их в сторону, и тщательно обсасывала перед тем, как отдать собакам. Сама же Колючка ничего не ела, и никто ей не предлагал. Голод давал о себе знать. В животе непрерывно урчало, и запахи, доносившиеся с общего стола, вызывали дикое желание украсть кусок хлеба и немедленно впиться в него зубами.