Колючка для янычара - стр. 17
Нур носила серую, как и все, не очень чистую паранджу, закрывающую хозяйку от окружающего мира почти полностью. Из-под покрывала виднелись только сыромятные сапожки, и в прорези с забранной сеткой из конского хвоста, блестели резвые глаза. По юркой, скорой походке, было понятно, что Нур достаточно молода. Нырнув вслед за ней в каменную, полукруглую арку, они оказались в большом помещении, где возились дети и были заняты разной работой женщины. Откинув покрывало, Нур оценивающе оглядела Колючку. Та в свою очередь с осторожностью оглядывала лицо своей новой хозяйки. Нур явно была пуштункой. Люди из этого народа, знала Колючка, могут кого угодно удивить своим видом. Они очень красивы, и выглядят очень странно – не похожие ни на каких своих соседей. Глаз на них сразу спотыкается, не принимая этой красоты. Нур была чуть ниже её, волосы заплетала в две крепкие каштановые косы, подкрашивала глаза и губы, и пользовалась естественной красотой голубых глаз.
– По-арабски понимаешь? – спросила Нур.
– Да, немного.
– Надо хорошо понимать. Глупая, что ли? Ладно, буду говорить с тобой пока на тюркском, – она помахала в воздухе пальцами и помотала головой, показывая, как ей непросто с неумными людьми. – Меня зовут Нур. Я третья жены Абдаллы. Любимая! – добавила она, понизив голос и оглядевшись по сторонам. – Он давно мне обещал рабыню, да все откладывал. А недавно я ему очень угодила, и видишь, он не забывает хорошего. Лучший муж! У меня двое детей тут вот, – она показала пальцем на столпотворение детворы в середине помещения. – За ними будешь смотреть. Мою всю работу будешь делать! – она радостно засмеялась. – Только хорошо работай, иначе тебя больно накажут. Вон посмотри на Арашку!
Она ткнула Колючке в лицо, разворачивая её взгляд за спину. Там на коленях, покрытых войлочными наколенниками, быстро передвигалась черноволосая женщина, таща за собой мешок с мукой.
– Эта рабыня была строптивая и хотела сбежать. Мужчины поймали её, порезали её ступни, засунули туда рубленый конский волос и дали зажить. Теперь она только так ходить может. На коленях. Поумнела через ноги.
Нур огляделась, ища чем бы получше занять рабыню.
– Возьми торсук, – она кивнула на привязанный к крюку на стене мешок из цельной козьей шкуры. – Там сегодняшнее молоко. Будешь делать киимиз. Знаешь, как делать?
– Нет, – покачала головой Колючка.
– Совсем глупая, – немного расстроилась Нур. – Киимиз не умеет. Вот так возьми, и вот так тряси, – она резко подергала мешок, взбалтывая его содержимое. – А потом вот так. Она потрясла с другого бока.
Колючка взялась за мешок и сразу затрясла его правильно, судя по одобрительным кивкам Нур. Убедившись, что рабыня справляется, довольная женщина отправилась по своим делам.
– А сколько трясти, Нур? – спросила в удаляющуюся спину Колючка.
– Называй меня Нур-ханум, глупая, – поправила та. – Что значит сколько трясти киимиз? Всегда тряси. Если я дам тебе другую работу, будешь её делать. А пока – киимиз.
7. Глава 7
Караван-сарай, как и все в городе, засыпал поздно. Время вечернего намаза давно прошло. Откричали с высот минаретов муэдзины, сзывая правоверных на молитву. Отставляя заботы уходящего дня, все потихоньку начинали переключаться на подготовку ко сну и встрече с завтрашним днем. Несмотря на рано спускающуюся темноту, обилие огня, факелов и жаровен для приготовления еды меняли укоренившиеся в дороге привычки, и не давали заснуть до вечерней стражи, будоража то прилетевшим запахом жаренного на костре мяса, то громкими вскриками, проводящих время за игрой в кости в чайханах мужчин. Гремели над огнем кумганы, большие медные чайники, кипятившие такое количество воды, что можно было искупать слона, но чай, эта жидкая монета разговора, лился, не останавливаясь, и чайханщики дребезжали все новыми и новыми заварочными чайниками, стремясь угодить всем жаждущим.