Колыбельная для жизни - стр. 4
– А вот и есть один. Василий Горохов зовут.
– Вася? – Дуся покраснела.
– Да. Он.
– Вася на Наташке в жизни не женится. Кто его к ней пустит? – Дуся облегчённо выдохнула и даже улыбнулась. – Он приказчик, а она дочка хозяйская, миллионщица. Смешная вы! Ладно, пошли на горшочек, утром вынесу.
Глава 3
– Цветочек, сон мне снился.
– Вижу, – Жизель отодвинула Виви в сторону, – сначала чай, потом мечты.
Виви выглянула за порог, лестничная площадка, всё как обычно.
– Виолетта, знаю, стиль такой – лофт, мы грамотные, богатые, начитанные. Но как чай пить будем, сидеть на чём? Обещала хлеб испечь, варенье персиковое, заметь, из моего сада, французского или английского? Тащишь и забываешь, откуда. Спишь долго. Кто рано встаёт – здоровье имеет и деньги лопатой гребёт, небось, слышала? Знала, круассанов по двести пятьдесят рублей купила с сёмгой.
– Зачем? Это никуда не годится, так тебе, Цветочек, на билет не хватит!
– Ой, Виолетта, Виолетта, я могу билеты всему поезду купить, насмешила. Иди умойся, чистоты-ума прибавится. И кто тебя, дурочку, читает только? – впрочем, сказано было с любовью.
Цветочек выглянула в окно.
– Южные широты!.. Одно название.
Зимнее российское утро. Рассвет еле брезжит, пустой двор, машин под окнами раз-два и обчёлся, красный порше – пятно на фоне серых автомобилей. Чужих нет, ключи от шлагбаума только у счастливчиков, жильцов дома номер восемь. Холод, туман, то ли снег, то ли дождь. Брр, Жизель оторвалась от окна, включила свет, зажгла огоньки, Виви налила чай.
– Как же хорошо!
А если нет? Если голову феном сушить, на работу опаздывать, кофе растворимый в банке закончился, трафик, пробки на дорогах, полтора часа в одну сторону, два в другую?
Тогда это другая история, не из этой сказки.
– А ты на чём? – Цветочек уселась в кресло.
– Да, на табуреточке.
Жизель на работу не опаздывает, сама начальница, феном голову не сушит, дом на водах, второй в Ницце.
Цветочек любит жизнь и Виолетту как проявление жизни. С головой у Виви не всё в порядке, считает Жизель, но лёгкая придурковатость делает человека практически неуязвимым.
– И часто тебе сны снятся? – Цветочек вертела кольцо на пальце, не слушая Виви.
В практичной её голове носились формулы, особенно занимало правило Тавернье. Стоимость бриллианта равна квадрату массы в каратах, помноженной на базовую цену 1 ct. Что это и не спрашивайте!
– …за Василия, приказчика, – доносилось до Жизель между каратами.
– М-да, – отхлебнув чаю, произнесла Цветочек, – хорошо, что я с тобой, а не врач. Раньше-то на Пушкинской психиатрическая лечебница была. Призраки, что ли, по домам бродят, а Виолетта? Ладно, одевайся, сейчас проверим.
Цветочек быстро запрягала. Во всём любила размах. Соседи не понимали. Никто и никогда такого не видел. В пятом подъезде Жизель повесила хрустальную люстру. Поменяла родную, серую, металлическую дверь на красную деревянную, с кованым виноградом. Пол (тем летом капремонт был) отбили и устлали метлахской плиткой. Цветы в кадках, пальмы, папоротники.
– Птиц райских не хватает, – сказала тётя Зоя.
Девяносто лет прожила старушка в доме номер восемь. В революцию у семьи тёти Зои отобрали три комнаты, в девяностые метры вернули. Нет, не по закону, не подумайте! Сказка сказкой, а внук тети Зои – депутат.
Так, это о чём? А вот о чём. Даже отец отца её отца (старой тёти Зои), модный до революции зубной доктор, не видел такой красоты в парадной.