Когда звезды спускаются на землю - стр. 1

Последний свет угасающего дня струился по небу, словно растопленный персидский шафран, окрашивая песчаный берег в густые, почти кровавые тона. Тихой, ленивой волной, словно усталый зверь, лизал берег океан, его соленое дыхание смешивалось с ароматом ночных цветов, уже распустившихся в прибрежных зарослях. На фоне пламенеющего горизонта причудливыми, почти мистическими силуэтами высились серо-черные скалы Кабоса – древние стражи этого забытого богами острова.

По теплому, все еще хранящему дневной жар песку, босыми ступнями ступала юная девушка. Ее тонкая фигура в белоснежной тунике казалась хрупким призраком на фоне могучей стихии. Ей было восемнадцать лет, возраст, по законам Кабоса, требующий принятия власти и полноты женственности, но в ее стройности, в чистоте линий еще читалась некая девичья незавершенность. Она подошла к самой кромке воды, и тонкие, изящные руки поднялись к плечам, чтобы расстегнуть тяжелые, золотые заколки-драконы, скреплявшие ткань на ее плечах.

– Прости меня, великий Ра-Осирис, за то, что я отпускаю твой свет в ночь, – прошептала она, и туника, шелестя шелком, упала к ее ногам, обнажив тело – худощавое, но уже лишенное угловатости отрочества, с мягкими изгибами бедер и высокой, тугой грудью.

Ветер, словно ревнивый любовник, тут же рванулся к ней, обвивая ноги прохладой и растрепав длинные, черные как смоль волосы, бросив прядь на ее лицо. Девушка изящным, отточенным движением убрала непослушные волосы за ухо. Блуждающий луч уходящего солнца скользнул по тонким, аристократическим чертам ее лица, высветив высокие скулы, прямой нос и губы, слишком серьезные для ее лет.

– Арсея! – послышался из-за спины низкий, властный женский голос, в котором звучали ноты беспокойства и привычки командовать.

Девушка не обернулась. Она стояла, застывшая в молитвенном экстазе, с воздетыми к небу ладонями, будто пытаясь удержать последнюю крупицу света. Ее губы беззвучно шептали древние слова, обращенные к ушедшему за горизонт божеству.

Зовущая была высокой, статной женщиной в темно-синей тунике из дорогой, затканной серебряными нитями ткани. Ее густые черные волосы, уложенные в сложную прическу, уже тронула седина – следствие не лет, но бремени власти. На голове сверкала тиара из сапфиров и лунных камней – символ верховной власти. Это была Метера – царица и повелительница острова Кабос. Она молча подошла к дочери и положила руку на ее обнаженное плечо. Кожа под ее пальцами была холодной.

Девушка вздрогнула, словно возвращаясь из другого мира, и медленно опустила руки, открывая глаза – огромные, темные, почти бездонные.

– Мама? Ты напугала меня! Зачем ты здесь? – в ее голосе прозвучало не столько раздражение, сколько усталая покорность. – Я хотела побыть наедине с Богом, проводить его за океан. Разве в этом есть преступление?

– Преступление – в безрассудстве, дочь моя, – Метера мягко, но настойчиво повернула Арсею к себе, поднимая с песка ее одежду. – Уже совсем стемнело, поднимается холодный ветер с океана. Ты стоишь голая, как в первый день творения. Пойдем домой. Одевайся, а то простудишься, и тогда все наши планы рухнут, не успев начаться.

Арсея покорно накинула тунику, а Метера, с материнской тщательностью, помогла ей застегнуть тяжелые заколки, их холодная поверхность на мгновение прикоснулась к нагретой за день коже.

– Ты опять пропустила вечернее торжество в честь послов из Ахейских земель, – уже строже проговорила Метера, беря дочь под руку, и они медленно зашагали по направлению к мерцающим вдали огням дворца.

– Ты же знаешь, мама, я не выношу этих дворцовых церемоний, – поморщилась Арсея, глядя под ноги. – Эти взгляды, полные расчета, эти речи, в которых каждое слово – ловушка. Мне душно в этих стенах.

– Но ты – наследница, Арсея! Через два года, по Закону, ты займешь мое место, и твоей обязанностью будет вести дела королевства, а для этого нужно учиться читать людей, как жрецы читают звезды!

– А мне куда приятнее читать книгу природы, – возразила девушка, останавливаясь и глядя на темнеющий океан. – Слушать, как океан шепчет свои вечные тайны. Молиться богу Солнца, чувствуя его тепло на своей коже, а не только на холодных камнях алтаря. Разве это не тоже самое служение?

– Ты всегда была не такой, как все, дитя мое, – вздохнула Метера, и в ее голосе впервые прозвучала не власть, а тревога. – Но есть вещи, которые нельзя отложить. В твоем возрасте, по нашему Закону, пора уже не просто думать о мужчинах, а познавать их. Не как правительница, а как женщина.

Арсея отвела взгляд, смущенно покраснев. – Они… они меня не интересуют. Пока. Во всяком случае, так, как того требуют обычаи.

– «Пока» длится уже слишком долго, – мягко, но настойчиво сказала Метера. – Тебе восемнадцать, Арсея! Пора набирать свой собственный гарем, присматривать себе достойных мужей, которые станут опорой твоей власти и отцами твоих детей. В твоем возрасте я уже правила своим первым гаремом и знала объятия не одного мужчины. А ты… ты целые дни проводишь в молитвах с жрецами или в библиотеке за старыми свитками!