Когда все спят. Рассказы - стр. 19

– Я его в порошок сотру, – Диляра зло выпускала из ноздрей струйки дыма. – Он уже мне намекнул, что без ста пятидесяти зелёных площадку сдать не удастся. Я ему их в физиономию кину.

Страстная подруженька, ай страстная.

– Я ему его морду исцарапаю. Знаешь, он, что мне сказал: вы не в моем вкусе.

– А кто – в его?

– Про тебя, кстати, спросил – замужем ты или нет. Мог и у тебя лично поинтересоваться. Но не рассчитывай: и с тебя бабло сдерёт, как пить дать. И, знаешь, на кого он похож? У нас школе учился, на три года старше, внучонок шамана манси Петька, теперь он экономист в Ханты-Мансийске, а экономисты все от природы жадные!

– Поинтересовался? – Галка покраснела. И Равиль жестокий вдруг вызвал у неё жалость. Крутит ему голову столичная штучка, деньги выманивает. Они здесь все такие испорченные, сердца у них лживые: только коттеджи да кадиллаки им подавай. И мы, живя здесь, постепенно в таких превратимся: в болоте и соловей лягушкой станет. Ничего кроме денег и квартир, не надо им. Останется Равиль на бобах. А она, Галка, не станет с ним регистрироваться принципиально. Мучил, мучил, а теперь пусть сам пострадает.

И все равно было его жалко. Не чужой, поди, он теперь, сказала бы мамка, как не посочувствовать коню спотыкающемуся. Вспомнилось грустные строки:

Взор не вином опьянён в нём хмель от любви,

В сердце не пламя огня – пепел любви,

Жемчуг разбитый тобой склеить нельзя.

Яд от измены твоей в сердце моём…

Стихи Галка любит, полюбившиеся наизусть помнит, только фамилии авторов почему-то из памяти выпадают, теряются.

***

«Первыми поселенцами на юге Западной Сибири были угорские племена, но тюрки оттеснили их на север. Однако с XIV – XVI вв. ханты, манси, селькупы и эвенки стали оказывать влияние на жизнь сибирских татар. Велась торговля, случались и смешанные браки. Торговля сибирских татар с северными народами Сибири в эпоху Сибирского ханства стала практически постоянной. Мансийские и хантыйские княжества находились в зависимости от Сибирского ханства и платили ясак татарскому хану, а также поставляли ему воинов, которые порой женились на татарских девушках, а дети их ассимилировались уже в татарской среде».

***

– Ты не представляешь, – рассказывала вечером Галка Юмакаева Диляре, – я вышла из машины, иду к школе, ты, кстати, зря сегодня не была на теории, он так подробно говорил о дорожных знаках, я всё запомнила, и вот, я иду, а Юра вдруг меня догнал и обнял. Даже шатенка, которая стояла, ждала и должна была водить после меня – обалдела. Он точно на Петьку манси чем-то похож. И говорит мне, осторожно, машина. А никакой машины не было. Пустая улица. Нет, ты прикинь – улица совсем пустая. Я даже потом, после лекции, к этой шатенке, не знаю, как её зовут, подошла, она как раз после меня ездила. И спрашиваю её, слушай, ты видела? Она сразу поняла, про что я. Видела, как инструктор меня обнимал? Она говорит – ну да. Машин ведь никаких не было? Не было. А он сказал: осторожно, машина. Не было, не было. Что бы это значило, спрашиваю А она, знаешь, что мне сказал: «Думаю, это любовь». Понимаешь – любовь!

– А ты зачем её спрашивала, – лениво выпуская из восточных ноздрей дым, проговорила Диляра, – ты, что её знаешь? Кто она тебе? Сестра? Мама?

– Отстань с ерундой, спросила и всё. Со стороны-то виднее.