Когда все спят. Рассказы - стр. 17
– И что? – Она никак не могла взять в толк, отчего у него так резко переменились планы.
– Работать едем – вот что!
Но чтобы Галка влюбилась, ей нужно было отказать. И этот, простой с виду, но такой симпатичный инструктор по вождению ей страшно понравился. У него пухлые губы, точно у девчонки, зелёные глаза, иногда хитро взглядывающие из-под немного нависшего лба и такие тёмные густые брови. А, главное, он ей отказал. И почему?! Ведь, похоже – живёт один. Развёлся, наверное, ведь уже не мальчик. А есть в нём что-то детское – так тоскливо, даже плаксиво сморщится, ну надо же, а ведь мужик уже, тридцать—то есть. И отчего вдруг передумал? А ездить заставлял так медленно – медленно, хотя Галка сказала ему, что уже водила немного машину. И ей не нравится медленно. Она быстрая по жизни, Галка – Гульгузи. И – открытая. Такой ли должна быть восточная женщина?
Дура, дура и еще раз дура, сказала ей, услышав как они с инструктором не поладили, её верная подруженька, кто же так обольщает, ты бы ногу посильнее выставила!
– Но у меня она слегка кривая! – засмеялась Галка.
– Ты бы наклонилась к рулю и слегка коснулась его грудью.
– Но я была в куртке!
– Вздохнула бы томно, вот так… И – вот так… И он бы сам тебя повёз в лес – лес-то ведь рядом, а ты…
– А что – я? Что?
– Не можешь охмурить даже инструктора, то есть обычного водилу! Оттого и твой Равиль на сторону смотрит. Хочешь, я тебе покажу, как это делается? Я завтра езжу с половины седьмого, поставил мне такое время, думаешь, случайно – все они, мужики, одинаковы, никто до семи утра и после десяти вечера от секса не откажется!
– Ну, покажи!
– И покажу! А потом тебе его передам – и чтобы сэкономила баблосы, идиоточка моя!
– Тебе хорошо учить, – вдруг обиделась Галка, – а мой Равиль… Э! Легок на помине, слышишь, дверь открывает – значит, явился.
– Утри ему нос, – шепнула Диляра, – он самолюбивый, сразу начнёт у него в том самом месте щипать!
– Вы это о чём? – Равиль сиял. – Душки мои!
– А так… женский треп, – Диляра коварно улыбнулась. Она всегда улыбалась немного зло, будто таила для всех в душе каплю ядовитой мести. – Ну как твоя бурная столичная жизнь?
– Отлично! А твоя?
– Не потеряй Галку в бурной воде, – не ответив, сказала она, закуривая. – А то другой отыщет.
Равиль хмыкнул и презрительно отвернулся.
– Сердце твоё не посмотрит, и глаза не увидят! – Диляра прищурилась.
Сейчас Равиль начнёт меня оскорблять, испугалась Галка, как всегда, обзовёт грязной подстилкой, глупой коровой, прилипшим к нему конским навозом…
– Я бы ему так ответила, что он бы потом слова грубого сказать мне боялся, – говорила Делька.
А Гадка терпела и молчала – из-за дочурки, Луны золотой, шёлковой кисточки. Пусть бы не женился, но хоть девочку бы записал на своё имя. Ведь пока она тоже – Динара Юмакаева. И возвращаться обратно в Тюмень – страшно. Что скажет отец? Как бы Делька не ругала, не казнила её за то, что она всё терпит, а другого выхода нет.
Равиль при Дилярке не стал выворачивать свою душу, промолчал, прошёл к себе в кабинет. Он сам себе выбрал и обставил комнату и назвал кабинетом, купил ноутбук и даже поставил на полку книжки, которые, правда, никогда не открывал.
– Зачем тебе книги? – как-то съязвила Диляра. – Теперь же не модно читать. Круто зашибать деньги. И ты у нас в бизнесмены метишь, а не в учителя?