Когда все спят. Рассказы - стр. 18

– А мне нравится, – сказал он и засмеялся, – сижу в кабинете и чувствую себя профессором, преподавателем универа. Брат родной моего деда был умный, муэдзин. Наизусть Коран знал. И я начинаю Коран изучать. Ученым стану.

– Так и ученые сейчас нищие, как мыши. Те, что взяток со студентов не берут.

– Зато образованные.

– Образованные как ты не ругаются, – тихо сказала Гульгузель и отвернулась. Нет, только бы не заплакать от горькой обиды!

Через пять минут, переодевшись, Равиль появился снова.

– Обед есть?

Есть, есть, обрадовано запричитала Галка. Только от радости бы не заплакать! Сейчас всё в микроволновке согрею, и токмач твой любимый с бараниной, и азу, всё приготовила, сейчас, сейчас! Если запросил обедать, значит, дела идут не так уж и плохо. Первый признак того, что муж разлюбил, это, если его от твоей еды воротит, учила мама, бедная моя, несчастная мама, а если ест с удовольствием, с аппетитом, значит и постель будет, и в семье мир…

Но Равиль на то и Равиль, ни в какие правильные ворота не лезет. Сытно поел, позвонил своей – и отчалил. Ты, выходит, ему мамка, сказала Диляра с усмешкой, а эта б-дь – любимая. Скотина он у тебя. Я скадрю инструктора, а ты подхватишь его тёпленького. И возьми да и выйди за него замуж. Будет тебе и столичная прописка и в секс-шоп не надо бежать за искусственным мужиком, а главное – отплатишь своему хаму.

– Хану?

– Да не хану, а хаму. Все схрумкал, что дали, и тут же, при матери своей дочери, звонит этой блондинистой стерве, про подарки ей говорит и какими ласковыми именами называет! Меня и то такими монетами золотыми мой не посыпает!

– А как, как? Я не расслышала, – Галка курила уже третью сигарету подряд, но только горечь расцвела во рту, только шершавая терка спряталась под языком.

– Язык бы ему отрезать!

***

«Был в Чимге-Туре оживленный базар, продавали на нём ткани из шерсти белого верблюда и шёлк, часто с серебряной вышивкой – любили красавицы шелковые наряды. Продавались серебряная посуда, китайские чашечки, статуэтки из нефрита, бусы, разноцветные ленты, дорогие перстни, мониста, а также мускус, чай и вино… Караваны из Бухары и Самарканда привозили на базар Чимги-Туры ковры с красивым узором, расшитые цветами скатерти, мягкие кошмы и одеяла, сушеные фрукты, пряности и сладости…».

***

Диляра от злости ущипнула Галку: отъездила в семь утра, не выспалась страшно, а проклятый водила ноль эмоций на неё. Я ему нос утру, всё равно он будет мой, а потом размажу по стенке, визжала она. Меня отец так воспитал! Он про себя всегда повторял: « Ансар в любви не знает слова «нет»!» – и мне передал свою силу! Ты же помнишь, он воспитывал меня, маленькую, как мальчишку!

А Гульгузель смотрела на подругу почти счастливыми глазами: ей не хотелось, чтобы Дилярка уложила чернобрового инструктора. И даже на болезненный щипок не обиделась. Делька и в детстве чуть что – сразу щипалась. Один раз даже за плечо голое укусила. Лето было, жарко, они пошли вместе за мороженым. Мамка на сладкое да на вкусное никогда для дочки денег не жалела. Разве это у нас деньги, грустно шутила, от них не убудет и к ним не прибудет, а тебе, доченька, радость. И вот шли они с Дилярой, а навстречу их одноклассник – гроза девчонок Алексей Орлов. Мать у него полутатарка, это потом выяснилось, а отец русский. Большим начальником отец работал, пока заваруха не началась. Скинули его и своего поставили. Правда, успел он кое-какие средства прибрать к рукам. Потом Алексей Орлов от обид за родительскую семью, опущенную татарами-националистами, съехал в Англию. Родина, сказал, сама отвернулась от меня. Он ещё в школе честолюбивый был. Говорят, теперь Коран толкует в каком-то английском университете. И вот жарко, лето, асфальт плавится, они бегут с Диляркой и едят мороженое, которое тает и течёт по смуглым пальцам, а навстречу Орлов. Он сильно нравился Диляре. И они остановились. Мороженое-то у вас тает, засмеялся он и вдруг наклонился и слизнул с пальца Галки сладкое текучее пятнышко. И был таков. То есть мгновенно скрылся за поворотом. И Дилярка тут же укусила подружку за плечо. У обоих слёзы выступили на глазах. Конечно, Галка её потом простила. А что взять-то? Как сёстры. Одна сестра коварная, а вторая…