Когда побегут мурашки - стр. 13

– Кофейку хотите? Я сбегал и купил, раз у вас работы много. Лицо окрасила благоговейная улыбка.

Вот приставучий, подумал Дима, ёрзая у двери.

– Не очень хочу, но спасибо, отозвалась привлекательная коллега, взяла пластиковый стакан и поставила на край стола. – Следующий раз, угощу вас, Сергей Константинович.

– Это, не обязательно, лучше сходите со мной куда-нибудь, если хотите отблагодарить меня.

– Куда?

Он наклонился к её уху и что-то прошептал.

Что он шепчет ей, псина сутулая. Что вертится. Проваливай, уже, – гнал, как взбесившихся коней, мысли незадачливый школяр и они задохнулись, когда руки физрука, как бы случайно, легли на её плечи.

Дарья Николаевна поднялась и одним резким движением, заломила его руку за спину и уткнула лицом в стол. Мужчина вскрикнул и все учителя повернули головы на звук.

– Простите, – с улыбкой, обратилась к ним Дарья Николаевна. Отпустила физрука, подошла к двери, ухватила изумлённого и радостного ученика за руку и вместе с ним вышла в коридор.

– Не говори ученикам, – попросила она мягко. – Ученики не должны бояться учителя.

– Думаете, болтать стану? Обижаете, учитель. – Веселье, ещё не ушедшее, вспыхнуло вновь. – Здорово вы его лицо о стол размазали. Но, что он вам шептал?

– Иди, учись, Репнин. Спокойно напутствовала она и вернулась в учительскую, под пристальные взгляды учителей.

– Простите, автоматически вышло, – обратилась она к коллегам и к физруку. – Я занимаюсь борьбой и одно из правил: не прикасаться к бойцу сзади, так же, как к воину с мечом. Срабатывает инстинкт самосохранения. Простите.

Выслушав, учителя разбредались по урокам, а Сергей Константинович с укором смотрел на хрупкую женщину.

– Я случайно, – виновато проговорила она и принялась вытирать пролитый по столу кофе.

– Точно какую-нибудь пошлость сказал, кофеман хренов, – вслух рассуждал Дима, возвращаясь в класс. – Ноги бы, ему переломать, чтобы не вертелся рядом с ней. Хотя, она и сама хорошо справилась. Дима улыбнулся и побежал в класс, забыв про тесты.

Из школы силачка « До Бон Сун» ушла, когда поздние весенние сумерки вовсю хозяйничали на городских улицах. Медленно вышла из ворот и не спеша побрела по тротуару, вглядываясь в бесконечно сияющие и зовущие рекламные баннеры и магазинные вывески. Ещё, прохладный, но с горьковатой примесью, воздух бодрил и разгонял усталость, накопленную за день и это, чувствовал Дима, стоя у железных ворот школы и полируя их прутья спиной, упакованной в синюю джинсовую куртку.

– Девушка, вам провожатый не нужен? Ночь на дворе – услышала она знакомый голос, но сделала вид, что ничего не слышит, но настойчивый голос зазвучал снова и по-французски: – Не хотите прогуляться с молодым привлекательным человеком? Дарья Николаевна задержала шаг. Ответ последовал от француженки:

– Не пристало учителю прогуливаться с учеником, даже если, он чертовски привлекателен.

– Что? Я ничего не понял, – услышала она впереди себя и подняла глаза цвета весенней зелени. Он, уже успел обогнать её и теперь, стоял перед ней, луча очаровательную улыбку. – Вы опять назвали меня маленьким нравственным уродцем?

– Ты слышал? – Дима кивнул. – Нельзя оскорблять учеников, прости, – спокойно, как и спросила, ответила она. Я – плохой учитель.

– Что вы, Дарья Николаевна, вы – самый удивительный учитель на свете. Такой удивительный учитель, что у меня крышу сносит.