Когда побегут мурашки - стр. 12

– Не всё измеряется деньгами. – Соня смыла бантик на губах и с интересом посмотрела на Диму:

– Билеты достанешь? – Репнин протяжно выдохнул. – Поцелуй, дурочка. Будь на вечеринке.

– Придурок, – прошептала Соня, но губы, не слушаясь её, нарисовали еле заметную улыбку.

Репнин спешил в учительскую, но резко остановился, увидев Дарью Николаевну в коридоре. Напротив неё стоял учитель физкультуры Сергей Константинович Загорский. Они говорили. Дима не вслушивался, но до него донеслось:

– Дарья Николаевна, не желаете после работы выпить кофе. Недалеко есть хорошее кафе. Приглашаю.

– Может, в другой раз, Сергей Константинович. Много работы, мне придётся задержаться, сегодня.

– Хорошо, – весело отреагировал физрук и поочерёдно качнул широкими плечами, демонстрируя свою пластику и силу.

Дарья Николаевна двинулась и Дима окликнул её:

– Дарья Николаевна. Я принёс, – сказал он, когда она остановилась и безмятежно посмотрела на ученика. Она ждала, а он смотрел на неё. – А, – опомнился ученик. – Я принёс домашнее задание. Вы велели сдать, – протянул он лист и она, приняв его, сказала:

– Хорошо, Дима. Спасибо.

–За что? – развеселился он, радуясь, что она не прогнала сразу, а заговорила с ним.

– За то, что любишь мой предмет. Во время работу сдал.

– Да, я люблю, но не предмет, – уже серьёзно произнёс он. Учитель внимательно смотрела на него, чуть склонив голову набок, словно изучала и примеривалась, чем ответить наглому ученику. Опередив её, Репнин сгладил ситуацию. – Дарья Николаевна, спасибо вам, что обучаете балбеса красивому неподражаемому языку. Я и впредь, буду очень стараться. Мерси, мадмуазель, – закончил он и поцеловал учителю руку.

Не дав опомниться, он не спеша зашагал по коридору, разливая свою обаятельную и счастливую улыбку.

– Маленький нравственный уродец, – выговорила она и зацокала каблучками в направлении учительской.

Учитель истории Герман Зиновьевич – тихий сухонький безобидный старичок, но просвещённый и уважаемый преподаватель, брёл по коридору. Оглядывая мудрые стены, увешанные портретами великих исторических личностей, литературных и научных гениев, он касался их, ибо только стены в полной мере впитывали изыскания гениальных умов, пока ученики не знали и половины тех, кому обязаны светом просвещения.

Нехватка педагогических работников и личная ответственность за будущее процветание страны, побудила его прийти в школу. Окончившие вузы специалисты, особо не рвались в школу добивать свои нервы и жить на мизерную зарплату, а искали места потеплее и пожирнее. Германа Зиновьевича пригласил директор школы и он согласился, пока позволят здоровье и силы. Оторвав взгляд от стен, он увидел Диму и поспешил завязать разговор:

– О, Репнин, мне необходима твоя помощь. Вернее, у меня к тебе просьба: Забери тесты и раздай в классе перед уроком. Жаль тратить драгоценное время бессмысленно. Сделаешь?

– Хорошо, Герман Зиновьевич. Идёмте, – сказал он и поплёлся за прыгучим, с лысеющей посеребрённой головой, старичком. Большая залысина выше лба придавала ему ещё больше ума, которого и так было в достатке.

Учитель вошёл в учительскую и двинулся к своему столу. Скоро, задвигались ящики, зашелестела бумага. Репнин следил не за ним, ожидая тестов, его внимание было приковано к столу, за которым сидела Дарья Николаевна. Углубившись в таблицы, она не замечала Димы, что сиял у двери. В комнату вошёл физрук и покачивающимся баркасом, прямиком поплыл к Дарье Николаевне.