Код Акаши - стр. 32
Взбесившаяся кровь стучит в висках и скоростным поездом мчится по венам и артериям. Весь мир сводится до тактильных ощущений. Я успел позабыть, как приятно обманываться. Все кажется настоящим. Мы кажемся настоящими.
Я усаживаю Офелию на столешницу, а она плотно оплетает меня руками и ногами. Не потрудившись избавить ее от нагромождения реликтовых рюш, я просто сдергиваю с нее белье и расстегиваю свои брюки. Член стоит колом и с легкостью вонзается в податливую плоть.
Что же… Без стимулятора это больше напоминало бы попытку просунуть гнилой фрукт в охлажденное желе. Мерзко и совсем несексуально. Люди ошибочно кутали наш вид во флер всепоглощающего эротизма. От мертвецов мало толку в постели. Ни один из нас не прельстился бы киской Люси Вестерна или Беллы Свон, но их крови отведал бы с превеликим удовольствием.
Клыки – вот наши половые органы.
И по старой привычке Офелия кусает меня в шею. Сейчас мне кажется почти милым, что она не удалила клыки, не спилила их за ненадобностью, как это сделали многие другие прогрессивные наследники. В госпиталь она явилась с идеальным «голливудским» прикусом, распространенным у жителей Гелиотрона. Но ко мне – такой, какой ее сотворила природа. Ночной хищницей. Кровожадной стервой.
Мы совокупляемся, как звери, окончательно сбросив путы напускной цивилизованности.
Влажные шлепки и пошлые звуки перемежаются с рыком и пылким дыханием.
Финишировав, Офелия кричит, падает из моих объятий и откидывается на столешницу, украсив своим разгоряченным, изысканным телом усугубившийся беспорядок.
Догнав Офелию, я не спешу покидать ее тело, смакуя ощущения еще несколько мгновений.
Увы, я явственно чувствую, как все возвращается на круги своя, – действие стимулятора постепенно ослабевает. Кровь уже не пляшет свой бешеный танец, а конечности наливаются холодом. Я вытаскиваю из ящика сигареты, вставляю одну в рот, а помятую пачку кидаю Офелии. Она с любопытством осматривает старомодную бензиновую зажигалку. Зажигалка настоящая. Когда-то я конфисковал ее у одного крупного наркодельца при аресте, но вместо того, чтобы сдать в хранилище улик, оставил себе в качестве трофея. Подсудное дело. Как и все вещи с Земли, она до сих пор хранит в себе небольшую дозу радиации.
– Я помню эту зажигалку, – тихо говорит Офелия. – Я была уверена, что ты давно от нее избавился.
– Правда? – откликаюсь я. – Ну, как видишь, нет.
Триста лет назад мы делали тоже самое – трахались, а потом курили, пока наши легкие под остаточным влиянием стимулятора были восприимчивы к табаку. Не знаю, как насчет странных городов из своих снов, но эти моменты близости я все-таки вспоминаю с ностальгией. После Офелии я влачил слишком скучное существование. Но это не значит, что я рад ее триумфальному возвращению в свою жизнь. Да и считается ли это полноценным возвращением?
Я снова думаю про скамейку запасных. И, быть может, в ней нет ничего плохого, но у меня другие планы. Я не собираюсь развлекать эту эксцентричную особу. Меня уже наняла другая, не менее, судя по всему, эксцентричная. И секс под стимуляторами, к счастью, не включен в условия моего контракта.
– Уходи, – говорю я, затушив недокуренную сигарету о столешницу. – У меня много работы.
– О, мудак Филип Марлоу вернулся, – вздыхает Офелия. – Все-таки нужно было подсунуть тебе ТС. Наверное, с ним твоя гнусная сущность отсутствовала бы подольше.