Код Акаши - стр. 27
Уходи, – умоляю я саму себя. Хоть один гребаный раз не нарывайся. Побудь хорошей девочкой.
Нет. Это задача, которая мне не по силам. В голове уже сама собой возникает нужная цитата:
«Пусть я умру – явись передо мной!»
Я суетливо ощупываю маску под подбородком серебряного мертвяка, где, наверное, должны располагаться застежки. Не прикручен же он к голове? Перчатка же снималась! Я дергаю и тяну вверх, отчего шлем оказывается в моих руках, и я замираю, стискивая трофей так, что белеют костяшки пальцев. Не зря.
Первое, что делает «наследник», открыв глаза, – вполне себе человеческие глаза – так это крепко и, надо признать, грубо хватает меня за запястья, намереваясь вернуть себе отжатый предмет экипировки.
Поздно.
Я уже его вижу.
akashi_chapter[4] = “
Филип Марлоу”;
Я не сразу понимаю, что с моим каром что-то не так. Привычка к маневрированию в плотных транспортных потоках Оккам-Прайм давно отточена до автоматизма, что позволяет не отвлекаться от собственных размышлений на дорогу. Сумбур в мыслях у меня еще тот и без последствий межпланетного перелета. В такие моменты я радуюсь, что мы – не люди, и, кроме остаточной боли в висках, прыжки на огромные расстояния толком не сказываются на самочувствии. К мигрени вполне можно приноровиться, не прибегая к воздействиям чипа на нервные окончания. Их мало, но они есть.
Акаши пытается меня предупредить, но я отмахиваюсь от нее, как от навязчивой мухи.
Мощность двигателя падает, – говорит она. – Вы заметили?
Конечно, заметил, – бурчу я про себя и принимаюсь дальше прокручивать в голове разговор с Луизой Ришар, встречу с Офелией и прощание с Сэмом, проверяя, не упустил ли какие-то важные для дела детали. Детали – нет, а вот мощность кара и правда заслуживала моего внимания. Он резко ухает вниз, в бездну сотен этажей Оккам-Прайм, и мне едва удается выровнять его на нормальную высоту, чтобы приземлиться на крыше своего дома.
Приземление не назовешь мягким. Корпус из нано-керамики скребет по покрытию парковки, оставляя черные борозды. Внутри двигателя что-то гудит и щелкает. Кое-как машина тормозит в жалких дюймах от соседнего транспортного средства.
На грохот выбегает комендант дома и грозит мне кулаком.
– Марлоу, мать твою! – орет он, перекрикивая шум умирающего мотора. – Кто только тебе права выдал?
– Закрой рот, тупая болванка, – бормочу я себе под нос. Я окидываю взглядом приборную панель и проверяю бортовой компьютер.
Акаши… – чуть виновато зову я. – Что стряслось?
Она мигом сканирует систему. Вернее, докладывает о том, что, скорее всего, успела заметить раньше, когда я не готов был ее слушать.
Повреждение механического характера, – подсказывает она, и я невольно воспроизвожу фразу в голове с обиженной интонацией. – Неисправен шланг топливного насоса. Тормозная…
Достаточно, – обрываю я.
Я вываливаюсь наружу. Воздух сухой, жаркий и пахнет жженой пластмассой, как и всегда в Оккам-Прайм, где слишком много машин и другой техники, выделяющих в атмосферу тепло. Это намного приятнее болотных испарений заплесневевшего сырого Некрополиса.
Нижняя крышка корпуса поцарапана. Открыв ее, я вижу перекушенные провода и протечку того самого топливного шланга. Комендант, приблизившись, выглядывает из-за моего плеча с видом настоящего знатока. Он успел позабыть о своем недовольстве.