Код Акаши - стр. 26

Я перепрыгиваю ручей, обронив масло и, кажется, какой-то из предметов своего гардероба, но не сбавляю скорости. Я все равно решила пожертвовать этими атрибутами цивилизации.

Лес становится темнее. Кроны плотно смыкаются над головой, не пропуская в чащу зеленоватый солнечный свет, а стволы все чаще встречаются на моем пути. Огибая их, я теряю драгоценное время. Корни, тут и там торчащие из земли, не способствуют успеху, словно играя на стороне серебряных гадов. Конечно, они не потрудились обнести свою станцию хотя бы неким подобием забора: попробуй пробраться через этот лес и не свернуть себе шею.

Я цепляюсь за что-то пальцами на ногах и лечу вниз. У меня не было шанса продолжать эту гонку: дыхание сбилось, а от недостатка кислорода перед глазами запрыгали разноцветные пятна. Зря я все-таки пренебрегала спортом и физической подготовкой. Но мне и в голову не могло прийти, что однажды от этого будет зависеть моя жизнь, что я буду сидеть в грязи, раздетая, среди стремного леса, преследуемая сомнительной персоной в серебряном скафандре.

И еще кое-что.

Я совсем позабыла, что лес полон и других опасностей. Например, волкотигров. Или тигроволков – я так и не решила, как их называть. Сейчас эта тварь взирает на меня из темноты между деревьев голодными желтыми глазами и шаг за шагом, крадучись, сокращает расстояние до добычи.

Добыча, кстати, это я. Я себе не завидую. Я уже видела, как эти иглоподобные зубы вонзаются в плоть аборигенов, отбившихся от группы во время нападения этого крупного, смертоносного зверя.

Я закрываю глаза, готовясь все-таки встретить свою кончину, и мысленно умоляю волкотигра не растягивать удовольствие, а начать с жил на моей шее, чтобы я побыстрее истекла своей дурной кровью. Но его клыки не перебивают моей артерии.

Кажется, у волкотигра находятся другие дела. Я слышу шум и сердитый рык зверя.

Недоверчиво разлепив веки, я вижу комок из полосатой шерсти твари и серебра за деревьями. А вот и мой личный телохранитель! И, если его не прикончит волкотигр, он прикончит меня за то, что опять втянула его в неприятности вместо того, чтобы вести себя, как нормальная дикарка, чинно прогуливающаяся по периметру.

Тигроволк издает жалобное поскуливание подобно кошке, которой прищемили дверью хвост, и бросается наутек. Серебряное пятно остается на месте. Я жду, но он так и не двигается.

– Дьявол, – бормочу я себе под нос.

Доигралась. Добегалась. Мне было весело, а пострадал бедный серебряный болванчик.

Разумнее было бы и самой убраться восвояси, воспользовавшись тем, что мой «сталкер», скорее всего, без сознания (или мертв?) и не пустится за мной вдогонку. Но любопытство оказывается во мне сильнее инстинкта самосохранения.

Я подбираю штаны от пижамы – последний уцелевший предмет одежды, пусть и основательно вываленный в грязи, натягиваю их и осторожно подкрадываюсь к «серебряному чуваку». Он неподвижно лежит на спине, распластав длинные конечности на земле.

Неужели и правда скончался?

Палочкой, что ли, его потыкать, чтобы очнулся?

А мне это нужно?

На крошечной полянке не видно следов крови – ни обычной, человеческой, ни зеленой, пузырящейся, какая, по моим представлениям, течет в жилах пришельцев. Латы на груди чужака поцарапаны, но, вроде как, это все повреждения, которые я могу видеть, не переворачивая его на другую сторону.