Княжья травница - 3. Заложница первой жизни - стр. 39

— Кислое? — переспросила я, недоумевая. Разве может молоко скиснуть прямо в вымени? — А коза не заболела ли? Может, мастит у неё?

— Да я сразу посмотрела, знаю я это всё, видала уж… Ан нет. Здоровая коза. А молоко испорченное!

— Ладно, идём. Сама гляну, что и как.

Глянула.

Козы стояли в загончике, как у Лидии, а рядом разместились лошади и Асель. Собаки — те, которых мы не подарили лагерю бывшей графини — тоже спали там же, в сене. Лютик, видимо, свободный от дежурства, высунулся из наваленного для просушки сена и спросил сонно:

— Хозяйка?

— Спи, собака моя, — ответила я ему рассеянно. — Я пришла козу посмотреть.

Коза под вопросом стояла чуть в стороне. Подошла к ней, спросила:

— Милая моя, что с тобой случилось?

Она проблеяла робко:

— Здорова я, хозяйка.

— Ничего не болит?

— Не-ет.

Я не поверила на слово, положила руки на козье вымя, осмотрела его изнутри волшебным рентгеном. Потом и всю козу ощупала. Зелёная, здоровая. Ни единой красной точечки! Значит, не из-за болезни. Но почему скисло молоко?

Потребовала предъявить бадейку с надоем. Запах ударил в нос, и я отшатнулась, воскликнула:

— Да оно испорченное совсем!

— Так а я что говорила! — Лус упёрла руки в боки и победно посмотрела на меня. — Не иначе злые силы заговорили козу!

— Злые силы! — фыркнула я, а потом пробормотала: — Да, злые силы — это возможно.

— Нечисть какая-нибудь…

— Полгода тут живу и никакой нечисти не видела!

Вступила в разговор Ирма, которая доила другую козу:

— Так ить, матушка, никто их не видит, нечистиков-то!

— Никто не видит, а я вижу, — сказала ей твёрдо. — А тут нет никого, не попадались на глаза.

— Так ить нечисть близ людей живёт, а мы тут с год всего. Можа, и не было, а теперича пришли да гадить принялись по их обыкновению!

Я смотрела на Ирму задумчиво. А ведь она может быть права! Чертовски права, и чертовски в самом прямом смысле. Если тут появились нечистики, то жизни нам с ними не будет… Надо приструнить их сразу же, не дожидаясь второго случая.

Кашлянула, чтобы прочистить горло, и сказала громко:

— То существо, которое испортило молоко, должно явиться ко мне в шатёр немедленно! А если не явится, я всё поселение травами обложу и солью обсыплю! Никогда в жизни не удастся выйти отсюда! Понятно? И если поймаю гадёныша за пакостями — руки-ноги переломаю, и мне даже стыдно не будет!

Потом уже тише велела Лус:

— Молоко вылей, и пусть коза отдохнёт.

Решительным шагом я направилась в свой шатёр. Интересно, удалось ли мне напугать нечисть? Про травки я не врала. Я так домового отпугивала в Кайа-Тиле, смогу и запереть пакостника в поселении. Теперь главное, если он всё же придёт в шатёр, — не спугнуть и постараться привлечь на свою сторону.

С нечистью всегда лучше дружить…

В шатре, как всегда, царила маленькая суматоха. Забава, тяжело передвигаясь со своим большим животом, ругалась на Наталью. Цесаревна баловалась, бросалась деревянными игрушками Ярика и вообще вела себя, как невоспитанная капризуля. Забава пыталась её поймать и усадить за обед, но Наталья не давалась в руки. Когда я вошла, Забава пожаловалась мне:

— Представить себе не могу, что у меня родится вот такое маленькое чудовище!

— Добрая ты слишком, — я покачала головой и ткнула пальцем в Наталью: — А ну! Собери быстренько игрушки и садись обедать. Немедленно, поняла?