Княжеский отбор для ведьмы-дебютантки - стр. 43
Кузина, помедлив, кивает. Она продолжает рыдать, и мне приходится усадить ее на диванчик и принести воды.
– Я говорила маменьке, что это ничем хорошим не закончится. Но ты же ее знаешь! Она вообразила, что если я поеду на отбор вместо тебя, то непременно понравлюсь князю, и он предложит мне выйти за него замуж. Это мне-то, провинциальной дурочке!
Она говорит искренне, и мне становится ее жаль.
– Ты чересчур строга к себе, Софи!
– Ах, нет, Наташа! Я чувствую себя в Петербурге такой неуклюжей, такой глупой. Право же, если бы можно было вернуться на неделю назад, я ни за что не уехала бы из Закревки. Страшно подумать, что будет, когда мой обман раскроется. Должно быть, князь будет в гневе. А если об этом узнает император?
Она близка к тому, чтобы упасть в обморок.
– Прекрати истерику! – говорю я как можно строже. – Я не собираюсь тебя выдавать!
Она пьет воду и вытирает слёзы платком.
– А как ты оказалась в Петербурге, Наташа? И почему тебя называют Верой Бельской? Я ожидала увидеть здесь княжну. Ты не представляешь, что со мной было в эту ночь! Я не спала ни минуты! С тех пор, как мы вчера получили письмо с приглашением, я не могла думать ни о чём другом. Сегодня утром я хотела во всём признаться княгине, но испугалась, что она сразу же отправит меня в тюрьму. Я решила увидеться с Верой, чтобы сказать ей, как сильной я сожалею о своем обмане – чтобы она передала это тебе.
Она выпивает и второй стакан. Зубы ее стучат о стекло.
– Я сразу сказала маменьке, что ты всё равно узнаешь, что мы поехали в Петербург. Наверняка, кто-то из слуг видел фельдъегеря, а может быть, даже слышал, о чём маменька с ним говорила.
Она смотрит на меня вопросительно, и я киваю:
– О гонце из Петербурга мне сказала Вера – он был у них в поместье, а потом собирался в Закревку. Я удивилась, почему он не доехал до нас, и стала расспрашивать слуг. Курьера в камзоле с императорским вензелем видели многие. А вы сразу после этого поспешно собрались и уехали из поместья. Сопоставить одно с другим было не трудно. Тогда я и решилась ехать вслед за вами.
Кузина съезжает с дивана, хватает мою руку, покрывает ее поцелуями.
– Наташенька, прости меня! Ах, если бы всё можно было повернуть назад! Но теперь уже поздно!
Я вырываю руку и снова усаживаю Софи на диван.
– Скажи, ты уже познакомилась с князем Елагиным?
Кузина кивает несколько раз.
– Да, буквально вчера. Мы с княгиней гуляли в Летнем саду. Князь был там же. Не знаю, намеренно это произошло или случайно, но мы были представлены друг другу. Ах, если бы не эта встреча, еще можно было бы умолчать о моем обмане! Если бы ты, Наташа, и княгиня Артемьева позволили нам с маменькой уехать из Петербурга в деревню… Но теперь поздно об этом говорить! Князь ни за что не оставит этого дела без расследования.
Но меня сейчас волнует совсем другое:
– А какой он, князь Елагин?
– Князь? – кузина вскидывает на меня испуганный взгляд. – Он красивый, важный. Но он совсем не по мне, Наташа! Вернее, это я не по нему! Я рядом с ним почувствовала себя дворовой девкой.
– А что думает об этом тетушка? – интересуюсь я.
Глаза Софи снова наполняются слезами.
– Ах, Наташа, я не знаю! Княгиня не позволила маменьке остаться в своем особняке. Заявила, что в Петербург приглашалась только Наталья Кирилловна. А еще добавила, что если я хочу избавиться от своих провинциальных манер, то в этот месяц должна ограничить общение с опекуншей. Маменька была рассержена, но что она могла поделать? Она вынуждена была остановиться в меблированных комнатах в центре города. Ах, я так за нее волнуюсь! Она ведь тоже первый раз в столице!