Князь Китежа - стр. 16
– Считай, что это твое допускное испытание, - хохотнула девушка. – Справишься – и я продолжу твое обучение. А сгинешь – так и на кой тратить время?
4. Глава 4
– Яра, блин! – врезал по двери ногой, но даже не заметил боли. – Открой, не смешно!
– Не отвлекайся, - судя по звуку, девушка улеглась на топчан и накрылась шкурой. – Покажи, на что способен. А если ты бестолочь, то мне проще найти нового помощника.
– Сука… - прошипел сквозь сжатые зубы, и в нахлынувшей тишине услышал вкрадчивый голосок:
– Согрей меня, человече.
Обернулся и увидел напротив лешачиху. За исключением слегка оленьей физиономии, выглядела она как молодая полногрудая девушка в обрывках зеленого сарафана. Вот только безумный взгляд и акулий оскал давали понять, что под согреванием она подразумевает нечто отличное от того, о чем вы наверняка подумали.
– Изыди, нечисть.
Я хотел спрятаться за избушкой, как вдруг окружающие полянку березы с треском склонились и обвили мои запястья тонкими ветвями. Одновременно с этим из земли высунулись похожие на клубящихся змей корни и обхватили лодыжки, и в итоге я оказался распят, как князь Игорь.
– Теплая-теплая кровушка… - нечисть облизнулась и шагнула ближе. – Свежие-свежие кишочки. Как же давно я не лакомилась плотью русича…
Я попытался призвать щупальца, но те наотрез отказались подчиняться. Страх окутал меня, словно глыба льда, и сдавил душу тисками. А это чувство предельно далеко от тех, что питали Темную стихию и побуждали ее к действию.
Если я хочу победить или хотя бы выжить, нужно пробудить принципиально иные эмоции – гордыню, похоть или праведный гнев. Вот только гневаться я мог только на Яру, гордиться в моем положении разительно нечем, а чудище напротив возбуждало так себе, несмотря на едва прикрытые натруженные ноги. Которые, правда, заканчивались спаренными как у косули копытцами.
«Даю установку – не ссать» – попытался подбодрить себя, хотя ужас все еще сковывал мышцы сильнее ветвей. Лешачиха меж тем подошла вплотную и приподняла меня чуть выше. Рванула и без того истерзанную рубаху, провела длинным острым языком по животу и прижалась ухом к груди.
– Сердце так и бьется… так и трепещет… Гонит русскую кровушку, сладкую-сладкую…
– Не ешь меня, диво лесное, - на ум снова пришли слова из детской сказки. – Я тебе еще пригожусь…
– Конечно, пригодишься, - она потерлась мордочкой о кожу и жадно вдохнула. – Сперва я выпью твою кровь, потом съем кишочки, а плоть закопаю под сосной, пока та не размякнет да не почернеет. И буду лакомиться ею до полной луны!
Я хотел еще поболтать, чтобы отсрочить смертельную трапезу, но нечисть вместо этого укусила меня за пупок. Да так больно, что я взревел медведем, а из-за спины выстрелили сразу шесть жгутов, словно позади расправил лапы громадный паук.
Я представил, как концы щупалец сплющиваются и заостряются, после чего бьют по корням. И это сработало – ноги освободились всего за несколько ударов, и я не без удовольствия саданул лешачихе коленом в подбородок.
Тварь громко клацнула клыками и отшатнулась, мотая головой. Я же резко подтянулся на ветвях, срезал их в полете и приземлился на крышу сторожки. Это, увы, меня не спасло, а лишь выиграло немного времени. Нечисть зашипела, как сотня кошек, и кроны закачались, точно их охватил ураган.