Книга седьмая. Любительство - стр. 87
И это очень честно, ведь если бы игривые выскочки всякий раз стягивали на себя всю кровать вслед за одеялом, хрена бы кто выспался и размножился. Песня той певицы, где «один в поле воин, в поле воин один. Они думали ты болен, а ты непобедим» – звучит, конечно, воодушевляюще, по-нашему, по-еретичному, только уж слишком антисистемно. Хочешь сдвинуть пласты эпох психоэмоциональных импринтов коллективного мира? Готовься сдохнуть за свою идею, ведь жизни не хватит точно.
Именно так вышло с нашим еретическим героем всего этого (уже семитомного) романа Александром А. Следуя по житейским кругам, он все больше учится узнавать себя, все точнее вписывается в личную стратегию умеренного отдаления от усредняющего влияния коллектива. Ну, и вполне справедливо получает любовь одних и сдержанную неприязнь других, а вот безразличие случается куда реже, и то лишь в силу отсутствия достаточного общения и осведомленности. Едва ли при жизни можно окончить попытки поиска себя, все житейское и повседневное ведь отсюда и берется.
А что остается желающим схалтурить в самопознании? Похоже, остаётся искать утешение в партнере и круге общения, искать там замещения внутреннего воя через включение в корпоративную систему. Тогда может показаться, что тебе как бы все должны, и, как следствие, все разочаровывают, ведь угадать твои ожидания шансов у них нет. Через присутствие и анимацию другого (особенно влюбленного) ждут наполнение нужным смыслом собственного бытия.
Другой человек может дать замещение смысла через деньги, может предоставить ресурс для суеты, чтобы откупиться, чтобы отплатить за присутствие или секс, или за эмоциональное вливание. Мы считаем себя половиинками, нас так обучили. Нас всех так воспитали, что цельность жизни только в союзе. Так оно, может, и есть, во всяком случае в том смысле, что в мире людей все происходит через людей. Встречая друга сердца, партнера или близкого человека, получаешь мутации неожиданным образом. И как мы с вами понимаем, союзы имеют провокационную природу, тестируют нервишки участников.
То, что именно будет твориться обычно никого со стороны не волнует, ведь у всех так. Просто нечего говорить об этом, или нужно придумать лицеприятную версию, поддерживаемую остальными. Любой союз на зависимости отравляет себя, убивает участников именно тем разочарованием, что вожделенная цельность каждого не образуется. Только ведь он (союз) тут ни при чем, он то как раз «заботится», предоставляя одного участника другому, там всегда есть лучик света и созидательной перспективы.
Тебе дали деньги, заглушили голос личных исканий, мол, на держи, занимайся домом, бытом, обустройством, только не ной и не суйся никуда. Социальная приватизация получается, когда одному так страшно потерять партнера, что он стремится завязать всю его жизнь на себе, закрывая дороги его жизни, а тот в свою очередь и рад погружаться в сладостное забытие. До поры.
И вот суета началась. Купить то, заказать это, построить, оборудовать, полететь, посмотреть, познакомиться, покрасоваться. Само по себе потребительство быстро наскучивает, потому им нужно дополнительно похвастаться. В этом тоже навалом коварство, ведь потребительское замещение творческой и деловой активности быстро наскучивает. Теперь нужно его усиливать через эмоцию подписчиков и зрителей. Если вовлечь в процесс, скажем, женщину, еще умеющую радоваться благам, то радость потребительства можно продлить и усилить кратно.