Клубок Сварогов - стр. 46
На другой день разъехались по своим уделам братья Ростиславичи и Давыд Игоревич.
Братья Святославичи задержались в Киеве, чему способствовал сам Всеволод Ярославич, чуть ли не ежедневно приглашавший всех четверых к себе на совет.
Оду разбирало любопытство, о чём советуется с племянниками Всеволод Ярославич? Ода пыталась выспрашивать об этом у пасынков, но толком ничего не узнала. Одно ей стало ясно: великий князь желает заручиться поддержкой племянников на случай войны с Изяславом Ярославичем.
Олег, Глеб и Ярослав безоговорочно соглашались стоять за Всеволода Ярославича против изгнанника Изяслава. И только Давыд, тая в себе обиду за то, что его сместили с почётного новгородского стола на более низкий ростовский стол, постоянно выдвигал великому князю свои условия.
В беседах с Одой лишь Давыд позволял себе нелицеприятно отзываться о Всеволоде Ярославиче, который, по его словам, донельзя возвысил своего сына Владимира, а Святославичей рассовал по окраинам Руси, как сторожевых псов.
В одной из таких бесед сразу после ужина, когда за столом оставались лишь Ода и Давыд с Олегом, хмель ударил в голову Давыду, поэтому он разошёлся не на шутку.
– Почто Всеволод Ярославич отдал Чернигов Владимиру! Разве это справедливо? – ворчал Давыд, раскрасневшись после выпитого вина. – Ладно бы в Чернигове посадить было некого, а то ведь, слава Богу, есть кого. Чернигов наш заветный удел – не место там Владимиру! Уж коль достался Новгород Глебу, то, по обычаю, Чернигов мне должен принадлежать. Прав я иль нет?
Олег молчал.
Зато Ода поддакивала Давыду:
– Конечно, ты прав. Не по чести поступил с тобой Всеволод Ярославич!
– А братья мои не поддержали меня, когда я высказал своё недовольство Всеволоду Ярославичу, – продолжил возмущаться Давыд. – Им, видите ли, хочется жить в дружбе с великим князем. Ежели двинется Изяслав Ярославич на Киев, то я скорее ему помогать стану.
– Ты же обещал стоять за Всеволода Ярославича, – упрекнул брата Олег.
– Плевал я на своё обещание! – сердито воскликнул Давыд. – Всеволод Ярославич свою выгоду блюдёт, а почему я не могу это делать?
– Верно молвишь, Давыд, – вставила Ода.
Олег осуждающе посмотрел на мачеху.
Челядинцы, повинуясь приказу Оды, взяли пьяного Давыда под руки и увели его из трапезной в спальню.
У Олега и Оды, оставшихся наедине, разговор не клеился. Ода была недовольна уступчивостью Олега, не посмевшего требовать себе Чернигов и безропотно согласившегося ехать княжить на Волынь. Олег же не мог понять, откуда взялась у Оды такая неприязнь ко Всеволоду Ярославичу, почему ей непременно хочется вбить клин между великим князем и его племянниками.
Наконец Олег решительно встал из-за стола. Поднялась со стула и Ода, всем своим видом показывая, что она возмущена поведением Олега, его непониманием очевидного.
– Сейчас вы нужны Всеволоду Ярославичу, вот он и добр с вами, недоумками! – молвила Ода. – А как избавится Всеволод от Изяслава да сядет прочно на столе киевском, тогда он вам покажет, на что способен! А способен он на любую подлость, видит Бог!
В полутёмном коридоре Олег и Ода прекратили свой спор и в молчании дошли до лестницы, ведущей на второй ярус дворца. Их руки, нечаянно соприкоснувшись, внезапно пробудили в них былые чувства.
Спускавшаяся сверху по ступеням Регелинда со свечой в руке застала Олега и Оду целующимися.