Кирие Элейсон. Книга 7. Посмертно влюбленные. - стр. 56

Маленький городок Террачина весной 956 года несколько дней позволил себе грезить подобной же славой. Пусть у его древних стен Синта Силлана и скалы Писко не произошло эпической баталии, тем не менее внимание всех итальянских сеньоров сейчас было приковано к городу, где нашел свою смерть святой Цезарий33. Пожалуй, со времен казни святого город не претерпевал подобных страстей, как сейчас, когда в его ветхом и не единожды разграбленном дворце, построенном еще Теодорихом Великим, обосновались благородные повелители государств Греческой Лангобардии и сам Верховный иерарх Вселенской Церкви, между прочим, де-юре светский хозяин города. В 872 году Террачина была любезно подарена папе Иоанну Восьмому византийцами, но за все прошедшее с тех пор время город только дважды имел счастье лицезреть своего сеньора. Первым город в 916 году посетил Иоанн Десятый, спешивший мечом и молитвой выжечь сарацинов из Гарильяно. Сорок лет спустя в Террачину пожаловал Иоанн Двенадцатый, и всякий житель города и окрестностей, в ком была хоть капля христианской веры, и/или любознательности, и/или корысти, посчитал долгом непременно запечатлеть в памяти своей лицо понтифика, на котором отчетливо виделось всем благословение Небес, а из уст слышалось проистечение Слова Господня.

Именно Слово Создателя не допустило пролития христианской крови и смягчило сердце лангобардским князьям, остановившим свои дружины на подступах к Террачине и явившимся на поклон к Викарию Христа. Этой версии придерживались все, и это было единственным, что немного разбавляло и смягчало тревогу в сердце самого папы. Иоанн лихорадочно искал выход из тяжелой ситуации, в которую угодил ради устранения своего самого опасного соперника в Риме. Папа рисковал страшно, а помощи ждать было решительно не от кого, даже сполетцев ему пришлось отвести к мысу Цирцеи, уступая напору оппонентов. Но теперь ему предстояло отразить атаку иного рода. Алчность южных князей в те времена вошла уже в легенды, и теперь эти князья требовали от папы как возмещения затрат на военные хлопоты, так и вознаграждения себе как победителям.

Их намерения были озвучены, едва сеньоры Капуи, Беневента, Неаполя, Салерно и Гаэты переступили порог древнего храма Юпитера Анксурского34. Именно здесь Иоанн-Октавиан назначил им аудиенцию, что не могло не вызвать удивления у всей папской свиты, предполагавшей, что папа примет строптивцев в храме Святого Цезария, что было бы логично, либо, на худой конец, во дворце Теодориха.

Задолго до прибытия в храм договаривающихся сторон склоны горы Сант-Анджело заполнил многочисленный люд. Крики восхищения и умиления раздались при виде миловидного папы Иоанна, ловко взбиравшегося на белоснежном коне к старым аркам языческого храма. Следом за ним толпа приветствовала и лангобардских князей, впервые всем скопом пожаловавших в Террачину. Их имена все эти годы были на слуху постоянно, но у жителей окрестных земель упоминания о них всегда были связаны с какими-то беспокойными событиями, разворачивавшимися совсем рядом, но их напрямую, слава Богу, не трогавшими. Теперь же представлялась уникальная возможность увидеть их вместе и воочию убедиться в мужественности одних, щедрости вторых, уме третьих. Самые отчаянные оптимисты даже проводили аналогии между появлением столь многочисленных блестящих персонажей с легендой, которую сложили в этих краях сто лет тому назад. Тогда от разгула природной стихии укрылись под древним акведуком одновременно араб Абдалла, еврей Элинус, грек Понт и латинянин Салерн, основавшие впоследствии медицинскую школу в Салерно, первый, по сути, университет в Западной Европе, просуществовавший ни много ни мало тысячу лет. Теперь же от столь могущественных и не менее разношерстных сеньоров можно было ожидать похожих великих свершений. Так рассуждал собравшийся люд, очень близко к этим прогнозам были ожидания сполетской и римской знати, а посему папа Иоанн Двенадцатый в каменном зале храма оказался чуть ли не единственным, кто не выказал удивления, когда гости заговорили с позиции силы.