Киевская Русь. Волк - стр. 14

– Хорошо, я тут тогда сам по себе погуляю.

И разошлись они, Радомир с Мстиславом в одну сторону, Ярослав – в другую. Пока друзья неудачно пытались молодиц каких-то закадрить, новгородец уже приметил себе хорошенькую купчиху в самом соку, что сеном тут же торговала. Бойкая была, голос журчащий. От силы годков двадцать пять. Ярослав тут же к ней подался. Недолго пришлось купчиху уговаривать, уже через пять минут отдавалась она ему со всей страстью на сене за местечком своим торговым. Да Ярослав ее не сильно-то любить решился. Так только, свою похоть удовлетворить да друзей подразнить. Как он Любу сегодня ласкал, не всякую так ласкать станет. Каждой бабе свое место! Кому любовь, а кому и на сеновале помаленьку хватит.

***

Святослава сидела подле оконца горницы своей, когда подруги пришли ее кликать на ярмарку пойти. Та упиралась, не хотела. Грустно ей было из-за отъезда батюшки.

– Ты пойди, с подружками-то развейся, краса-девица. С отцом попрощалась, теперь пойди и себе честь отдай. Чего киснешь тут? – возмущалась нянька.

Святослава только отмахивалась. А тут и дядька с теткой надоедать стали, мол, иди с подружками на ярмарку, а то и подруг не останется, коли выходить никуда не станешь.

Решила Святослава, что лучше на ярмарку пойти, чем назойливые пререкания домочадцев слушать. Взяла с собой крестьянина Степана, мужика грозного, которого к ней батюшка приставил для охраны, из долговой ямы ранее вытащив. И теперь Степан век обязан был купцу, вот и обещался дочку стеречь и днем и ночью.

– Только смотри, не мешайся у меня под ногами, – пригрозила ему Святослава, когда из терема вышли. – Я за себя сама постоять могу. Вон сегодня уже какому-то наглецу нос разбить успела, когда тот на моем пути встать решил. Чтоб как тень был и без надобности не вмешивался!

Степан выслушал указ да поклонился хозяйке. Знал, что та девка разумная, в глупости не ввяжется. А вот подруги ее… И он грозно глянул на трех девиц юных. Ох и вертихвостками те были! Даже Степану глазками сверкали. Степан хоть мужик и молодой был да видный, всего тридцать семь годков, но все же им не ровня. А они все равно ему улыбались. Как говорилось, что крестьянину, что боярину! От таких девок только беды и жди. Как бы из-за них его хозяйка в какую нелепость не попала.

Девицы же схватили Святославу за руки и потащили быстрее на ярмарку.

– Там народу-то как много!

– И медведей танцующих привели!

– А танцы-то, танцы обещали! – молвили все сразу втроем.

Святослава только и улыбалась, так как ей самой до всего этого дела не было. Неинтересны были ей все забавы молодецкие. Девки постоянно про парней судачат, а ей все равно. Никто ей не люб. Никто не запал в сердечко юное, пламенное. Знала, что не каждому улыбнется, что особенным ее избранник быть должен.

Так и пришли на ярмарку вчетвером.

Тут Святослава заприметила бусики красивые из камня необычного, явно заморского. Они были цвета воды, переливались все и искрились под стать ее глазам.

– Вы идите, девоньки, я вас догоню, только бусики присмотрю.

– Мы пойдем медовуху пробовать, там нас найдешь, около бочки, что напротив, – и убежали подружки к медовухе, да с таким смехом, что всю ярмарку оголосили.

Степан лишь недовольно фыркнул. Вот же вертихвостки! Внимание всех молодцев к себе привлекли, вон как те зыркают, словно хищники.