Карбоновое сердце - стр. 3
На всю комнату запевал David Bowie – «The Man Who Sold The World», одна из моих любимых песен всех времен. С первого раза, как я услышала ее в подростковом возрасте, и вплоть до сегодняшнего дня она все так же меня завораживала и расслабляла. А я была достаточно напряжена, зная, что на первом этаже находятся около пяти пьяных мужчин среднего возраста и крупного телосложения.
Ярко горела лампа, прикрепленная к полке шкафа слева и чуть выше моей головы. Резкий белый свет не хуже солнца освещал стол, за которым я работала. Из большого куска художественного пластилина телесного цвета под давлением пальцев и стека постепенно появлялся контур человеческой головы. С носом у меня всегда были проблемы: кривоватые они у меня получались. Изобразив на собственном лице всю возможную для меня концентрацию, я мяла упругую массу и срезала лишнее, стараясь не думать о том, что в тот момент симметрия тревожила меня меньше всего.
Конечно, я знала всех этих мужчин. Одним из них был мой отец. После развода он долгое время не мог найти себе ни места, ни дела. И вот наконец нашел – нажираться с друзьями каждые выходные, гостеприимно распахивая двери просторного дома и напрочь забывая обо мне.
Но так стало не сразу. Сначала они просто глушили пиво за просмотром хоккейных матчей, ели пиццу и наггетсы, много смеялись и не засиживались допоздна. Я была даже рада за отца – убитый тяжелым разводом, он находил в себе силы улыбаться в компании друзей. Я, например, сил не находила. Так ведь и друзей у меня не было. Кроме участников плей-листа.
Незаметно для меня безобидные посиделки превратились во что-то рискованное и удручающее. Все они так напивались безо всякого хоккея, что друзья отца начали оставаться у нас на ночь с субботы на воскресенье. Долго буянили, не давая мне уснуть (и соседям тоже), но в конце концов вырубались под действием алкоголя, занимая чуть ли не весь первый этаж своими пьяными вонючими тушами.
Я не знала, как это остановить, а звонить в полицию и стучать на собственного отца казалось глупостью. Первое время пыталась выпроводить мужчин за дверь, но в одиночку с ними не справиться. Каждый раз звать ради этого соседей странно. Разговоры с отцом тоже ни к чему не привели. Он с честными глазами обещал, что прекратит все это, бросит пить, возьмет себя в руки и это был точно последний раз. Но с наступлением выходных пил еще больше и моментально забывал о своих обещаниях, едва прикасаясь к бутылке.
Он становился другим, опасным и непредсказуемым. Каждой девочке знакомо чувство, будто ее отца подменили. Этому человеку плевать было на меня, на себя, на дом и на чувство собственного достоинства. Он получал долгожданное беспамятство и больше не думал о женщине, которая так жестоко его оставила. Но вместе с этим забывал и о том, что у него есть дочь.
Каждый уик-энд это пугало меня все больше, и я старалась не фантазировать, куда это приведет. Жизнь все равно более изобретательна. По правде сказать, я понимала, что мне остается только ждать кульминации.
После развода я, естественно, выбрала жить с отцом, даже не представляя, во что он со временем превратится. Поначалу не было никаких сомнений, что с ним мне будет лучше, а матери я вовсе не нужна. Мне не хотелось видеть ее еще хоть раз в жизни, и я была счастлива, что она умотала в Уотербери со своей новой любовью, по пути стряхивая с ног пыль от обломков нашей семьи.