Карбоновое сердце - стр. 11
– Мне не нравится, чем ты питаешься. Почему ты не хочешь брать нашу еду?
– Потому что это ваша еда.
– Но нам не жалко для тебя.
– Не хочу объедать.
– Что ты такое говоришь, ты ведь моя дочь.
– Что ты хотела, Гвен? – с нажимом спросила я, намекая, чтобы она закруглялась.
Женщина вздохнула, безропотно принимая мой недружелюбный тон.
– Видишь ли, у нас с Патриком в Уотербери есть друзья. Семья Хартингтонов. Они пригласили нас на ужин, и… я так подумала…
Взглядом я заставила ее продолжить.
– Не хочешь сходить с нами?
– Я?
– Да. Им бы очень хотелось с тобой познакомиться.
– Откуда они обо мне знают?
– Ну… Слышали от меня, когда ты еще не переехала. А теперь знают, что ты здесь.
– Без меня никак не обойтись?
– Если ты очень не хочешь там быть, я не могу тебя заставить.
– Хартингтоны. Звучит так, будто они владельцы поместья времен викторианской Англии.
– Тебе было бы крайне полезно выразить им почтение. У них очень симпатичный сын немного старше тебя…
– А, так меня уже засватали? Ну теперь мое присутствие более понятно.
Гвен искренне засмеялась, испытывая явное облегчение. Я чуть не улыбнулась в ответ. Смех матери расслабляет, какой бы она ни была, будто впрыскивает что-то в кровь. Теряешь бдительность.
– Пока еще нет, но кто знает. Надо вас сначала друг другу показать. Так что, ты идешь?
– Скорее да, чем нет. Я… подумаю.
– Если решишься, у меня есть для тебя потрясающее платье!
– О чем ты говоришь? Если я и пойду туда, то только в том, в чем мне будет удобно. И плевать мне на дресс-код светских приемов.
Гвен осеклась и не стала спорить. Она совершенно ничего не знала о моих вкусах и предпочтениях – ни в одежде, ни в еде, ни в музыке, ни в людях. И наверное, слишком боялась, что я передумаю, едва сменив гнев на милость.
– Иди, – сказала я. – Мне нужно побыть одной.
Хартингтоны, подумала я. Фамилия не предвещает ничего хорошего. Но может быть, у них я хотя бы сытно и вкусно поем. В последнее время мне этого не хватает. Я представила лицо Гвен, если прямо за столом начну накладывать еду в контейнеры, чтобы унести с собой, и настроение поднялось.
3. Его любят все
– Ты действительно хочешь пойти в этом? – спросила Гвен, осматривая меня с ног до головы с нескрываемым недоумением.
– А что не так? – с удовольствием поинтересовалась я, прекрасно зная, в чем дело.
– Сара, но к таким людям не приходят в гости в потертых джинсах и растянутых толстовках! Это может их оскорбить: они воспримут твой наряд как намеренное неуважение. Пойми, есть этикет…
– Это свитшот, и вполне нормальный. – Я по привычке засунула руки в карманы и пожала плечами. – А джинсы у меня только одни. И ты сама мне их купила, когда еще… Вот так.
Я замялась, а Гвен и Патрик почти с ужасом переглянулись. Сами они были одеты с иголочки, а переубедить меня казалось делом если не невозможным, то крайне сложным. Вот они и думали, стоит ли оно того. Устроить очередную перепалку и разругаться, подвергнув званый ужин огромному риску моей мести, или позволить мне идти в чем я хочу, сохраняя нейтралитет.
– Да что? – Я повысила голос. – Они что, реально какие-то английские аристократы? Мне, может, зубы отбелить, прежде чем переступить порог их дома?
– Но ты же девочка! – взмолилась Гвен.
– Может, пусть лучше останется? – с сомнением предложил Патрик.