Карантин. Анекдоты о Пушкине - стр. 2
А утку не хочешь?
Помню только, что я ей сказал: «Спросите генерала Свистунова!»
– Какого Свистунова! – удивилась она, – Ну и шутки у вас, Александр Сергеевич!
Ушла она не солоно хлебавши! Денег у меня нет! Всё выгребли карточные шулера! В следующий раз выверну карманы для наглядности!
Отвали моя черешня – Мотя стройная моя!
6
Пушкин, как на свет вылез, уже миру сразу стал заявы предъявлять. Однажды летом батюшка его спал на диване и дико храпел, а Пушкин, в детской цветастой рубашоночке подрулил к нему и ни слова не говоря шмяк его по физиономии прутиком. Папаша взвился, а Пушкин стоит и улыбается во весь рот, как ангел невинный.
7
Как Пушкин поступил в Лицей, так сразу учёбу забросил к… собачьим и за девочками больше бегал. Сидит однажды он в аллее, и что-то соломенной шляпой накрыл, елозит по плитуару, как будто что важное поймал. Подбежали к нему девушки, а Пушкин им и говорит:
– Девушки! А девушки! Я птичку поймал! Слушайте, давайте её поймаем! Я край шляпы приподыму, а вы руку туда суньте, ловите птичку!
Они руку засунули, а там – говно! Вот какой Пушкин был весёлый Человечище! Красавчик! Залюбуешься! Красава полнейшая! Хуторянин! Матрос сухопутный!
8
Как Пушкин зачастил в Алёшенские Казармы, так там с офицерами и познакомился. На гауптвахте там круглые сутки солдаты пудовые гири в мешке таскали в воспитательных целях. Смешно!
Там и полковник Ржевский был, гордость Гвардии, алкоголик и задира. Дуя на озябшие руки, полковник говорил:
– А вы не глядите на Россию глазами проклятого дэ Кюстина! О мерзкое лягушачье отродье! Адихмантьев сын! Хуторянин Парижскей! Не глядите и не поглядомы будете! Пойдём-ка, лучше выпьем! Россию по трезвяку видеть невозможно, без того, чтобы не повеситься на помочах!
Пушкин на него уважительно поглядел, но ничего не сказал. А после пришёл домой и в своей Голубой Записной Книжке и записал мелкими закорючками:
«Если Москва – город первого весеннего энуреза, то Петербург – столiца последней зимней дефекациi…
9
Пушкин свою Голубую Записную книжку никому не показывал, потому что там он записывал многыя тайныя мыслишки, то, что думал реально, а это на Руси то же самое, что самому себе приговор подписать и табуретку подставить. Кто ж на Руси говорит то, что думает? Одни юродивые да безумцы. Об идеалистах я не говорю – мало их и удел их ужасен! Там такие записи были, что закачаешься. И иные он даже выдирал и жог мировым пламенем, но кое-что уцелело. Вот к примеру одна из записок, полюбуйтесь:
«У моей страны связь между ограбленными кретiноидами и ворами при кормушке – такая же прочная, как у Маниака и Девочки! Эта бандитская генерация пришла во власть из секций рапиры и мяча, и я не знаю, кто страшнее – разбойники-спордзмены или убийцы с воланчиками в клешнях. Естественно, растрясённые во время тренировок извилины не позволяли этому сброду выработать гуманистическое мировоззрение, и эти спортивные особи так обрушились на ветеранов, лишив их всего. Правда, лишив всего ветеранов, они продолжили бесконечные победные празднования и фейерверки по поводу Отечественной Войны. Наглость этой шушеры поразительна. Они как изюм из булки, стали извлекать выгодные им вещи из наследия прошлого – Победу, сбережения ветеранов войны, остальное они топтали грязными калошами безжалостно и открыто. Единственное, что они выдумали – это оригинальное засилье святош и всякой такой нечисти, разумеется, за государственный кошт! При этом говоря, что в прошлые времена ничего кроме галош не производилось. Говорили они это, разворачивая старые архивные чертежи, чтобы сгандобить очередную военно-промышленную „новинку“. Их новинки уже летали и плавали ещё до рождения Иисуса! Я давно не горжусь бедолагами из моей семьи положившими голову на плаху этой „родины“ – никакого толка от этого не было! Зря они так горячились! Не в коня корм, как говорится!»