Капкан для троих - стр. 20
Сейчас вокруг еще вовсю клубился утренний туман — сырой и густой. Где-то глубоко в чаще, где располагались развалины, заунывно ныла хтонь. Ее мучил радикулит. Похоже, завтра сменится погода.
Крэй, медленно ступая, пошел туда, где новый чужой запах был сильнее всего.
Гостья свернулась у еловых корней, закуталась в плащ и спала так сладко, что ее сейчас не могли бы добудиться не только утренние птицы, но и волчья стая хором. Темные ресницы крепко сомкнуты, растрепавшиеся пряди упали на щеку, рот приоткрыт.
Крэй постоял возле спящей. Убить сейчас? И что в этом? Странная чужачка пока еще не успела навредить, да и сомнительно, что сможет — слишком дурная. Зато наблюдать за ней забавно, да и…
Внутри опять колыхнулась растревоженная магия. Крэй скривился. Что ж за несчастье!..
Он дотронулся до лба чужачки, делая ее сон еще крепче. Кожа под пальцами оказалась нежной и мягкой, словно ягода малины. С пушком.
Девушка промычала что-то, облизала губы и перевернулась на другой бок, выставив из-под плаща округлый задок, с которого сползли штаны, открывая полоску светлой кожи.
Крэй шумно выдохнул через ноздри. Навязчивый запах усиливался, мешал думать и очень, очень отвлекал. И еще от него все больше чесалось основание рогов.
Крэй осмотрел ловушку на тропинке, покачал головой, дивясь чужой незамутненности, а потом порыскал в своем кошеле.
Игра всегда интереснее, чем убийство. Вот убьет он магичку, и что? А тут шанс разузнать, кто это и зачем пришла. Расспросить. Неспешно.
Крэй ощутил внутри давно позабытую щекотку азарта. Чудеса, то член встает, про который он и думать забыл двести лет как, то хочется с хтонью на сундук золота и мешок шишек поспорить, что магичка попадется в подготовленный капкан…
Крэй уселся неподалеку, оперся о ствол, замер и стал ждать. Синичка-гаичка слетела к нему на плечо, поискала что-то в шерсти на груди, попрыгала на рогах, попыталась выдолбить в них дырку и наконец улетела, вереща, вспугнутая внезапно глянувшим на нее желтым глазом.
Лес вокруг просыпался. Старый ельник медленно оживал. Легкая лесная магия, невидимая людскому взору, но очень заметная сатиру, поднималась от земли к верхушкам деревьев, чтобы ночью опять опуститься обратно. Над головой сердито зацокала белка и метко уронила на голову Крэю прошлогоднюю шишку.
Девушка соизволила проснуться, когда солнце уже пару часов как вылезло из-за кромки леса и целиком освещало прогалину и хижину на ней.
Потянулась, размяла плечи, повертела головой. Зевнула, словно спала у себя в постели, а не в чаще леса. Проверила свою ловушку и, не обнаружив в ней сатира, вздохнула. В глазах чужачки читалось явное удивление. Да, действительно, так хорошо все придумала — и не сработало. Поразительно!
Крэй подпер щеку ладонью. Девушка сатира не замечала, увлеченная собственными планами и мыслями. Побродила, посмотрела еще из кустов на хижину и наконец пошла к своим вещам на место ночевки.
Сделала пару шагов и замерла, привлеченная драгоценным блеском. Людям почему-то нравились всякие яркие побрякушки. Браслет у Крэя завалялся сто лет как — даже запамятовал откуда. То ли нашел. То ли его кто в лесу забыл или в жертву оставил. Вместе с девицей.
Магичке браслет понравился, она аж охнула и потянулась, чтобы схватить. Пальцы сомкнулись на металле, и тут сработала настоящая ловушка — почти в точности копирующая ту, что простачка расставила на тропе.