Каменная сладость прощения - стр. 30

Проходя по мраморному холлу, я замечаю его и замираю на месте. Он сидит в кресле с подголовником и смотрит в сотовый. Заметив меня, он встает.

– Привет! – произносит он, засовывая телефон в карман и направляясь ко мне своей ленивой походкой.

Время как будто останавливается. У него все та же кривая улыбка и те же растрепанные волосы. Но это южное очарование, которое сразу покорило меня тогда, никуда не делось.

– Джек, что ты здесь делаешь? – испытывая легкое головокружение, спрашиваю я.

– Мама сказала, что ты в городе.

– Ну разумеется.

Мне больно оттого, что Дороти все еще питает надежду, что мы с Джеком каким-то образом помиримся и опять будем вместе.

– Мы можем где-нибудь поговорить? – Он указывает большим пальцем на лифт. – Внизу есть бар, – сообщает он, словно ничего странного нет в том, чтобы сидеть с бывшим в баре чужого города.

Мы устраиваемся в кабинке в форме подковы, и Джек заказывает два джина с мартини.

– Один со льдом, – добавляет он.

Мне приятно, что он помнит. Но я изменилась с тех пор, как мы были вместе. Теперь я не пью этот коктейль, а предпочитаю что-то полегче, вроде водки с тоником. Но Джек этого не знает, мы с ним не пили вместе больше двух лет.

Он рассказывает о своей работе и жизни в Чикаго.

– Жутко холодно, – тихо посмеиваясь, говорит он.

Но его глаза при этом остаются грустными, и я к этому так и не привыкла. Когда мы были парой, особенно в начале нашего романа, обещавшего так много, его взгляд лучился весельем. Интересно, не я ли одна в ответе за то, что это веселье исчезло?

Официантка ставит напитки на стол и уходит. Джек с улыбкой поднимает бокал:

– За старых друзей!

Я внимательно разглядываю сидящего передо мной мужчину, за которого едва не вышла замуж. Смотрю на его румяные щеки, кривую усмешку, веснушчатые руки с обкусанными ногтями. Он такой настоящий. Я испытываю к нему искреннюю симпатию, несмотря на предательство. Некоторые друзья похожи на старый любимый свитер. Обычно мы предпочитаем рубашки и футболки, но свитер всегда лежит в дальнем углу шкафа – удобный, родной, готовый согреть в холодные ветреные дни. Джек Руссо – это мой свитер.

– За старых друзей! – подхватываю я, ощущая подкрадывающуюся ностальгию.

Но я быстро отгоняю ее, ведь у меня есть Майкл.

– Рад тебя видеть. Потрясающе выглядишь, Ханна! Немного худая, но счастливая. Ты ведь счастлива, правда? Ты ешь хоть что-нибудь?

– Ага, за двоих, – со смехом отвечаю я.

– Отлично. Очевидно, это Мистер Правый сделал тебя счастливой.

Его мелкий подкол вызывает у меня улыбку.

– Джек, тебе бы он понравился. Он действительно заботится о людях. – «И обо мне», – мысленно добавляю я, не желая огорчать Джека. – Я живу, иду вперед, и ты должен тоже.

Он вертит в пальцах зубочистку с оливкой, и я вижу, что он о чем-то напряженно думает. Прошу, только не надо ворошить прошлое!

– У твоей мамы все хорошо, – говорю я, пытаясь переключить разговор на другую тему. – У нее новое увлечение – Камни прощения.

– Знаю, – смеется он. – На днях она прислала мне мешочек с камнями и письмо на трех страницах с извинениями. Добрейшая женщина на земле просит у меня прощения.

Я улыбаюсь:

– Немного жалею, что рассказала ей об этих камнях. Они для нее что-то вроде шоколадок «Дав», всегда лежащих около ее телевизора.