Каменная сладость прощения - стр. 24
На кухне стул царапнул пол. Я представила себе, как отец опускается на него, пряча лицо в ладони. Потом вновь раздался приглушенный вой человека, потерявшего свою любовь.
Неделю спустя тайна была раскрыта. Моего отца снова «продали», но на этот раз его жена. Она нашла ему замену – мастера из деревообрабатывающей мастерской по имени Боб, подрабатывающего в межсезонье плотником. Методист из нашей школы порекомендовала его маме, когда прошлым летом папа затеял ремонт нашей кухни.
В итоге я все же получила то, о чем мечтала, хотя переехала к папе в Атланту лишь через девять месяцев. Мама осталась в Детройте с мужчиной, которого любила больше, чем моего отца. И больше, чем меня.
И после этого я должна быть с ней милой и дружелюбной? Я вздыхаю. Дороти не знает и половины правды. Вся история известна лишь четверым, и одного из них уже нет в живых.
Я пыталась рассказать свою историю Майклу, надеясь на его сочувствие. Это было на нашем третьем свидании, после чудесного ужина в «Арно». Мы сидели в моей гостиной и пили «Пиммс». Он поведал мне подробности об аварии, приведшей к трагической гибели его жены, и мы оба плакали. Раньше я никому не рассказывала свою историю, но в тот вечер мне было рядом с ним так комфортно, что я решилась. Я начала с самого начала, но закончила на том же месте, где всегда, умолчав о ночном происшествии с Бобом.
– Я переехала в Атланту вместе с папой. Первые два года я виделась с мамой раз в месяц, всегда на нейтральной территории – обычно в Чикаго. Папа не разрешал мне навещать ее дома, да мне этого особо и не хотелось. Он всегда старался меня защитить, и это вызывало восхищение. Когда мы жили с мамой, я не была близка с отцом. Мы с ней были неразлучны, а папа был где-то на левом поле, в прямом и переносном смысле. Редко бывая дома, он был то ли в пути, то ли на тренировке, но чаще всего в баре. – (Майкл вскинул брови.) – Да, отец любил повеселиться, любил виски.
Я опустила глаза, стыдясь того, что пытаюсь скрыть правду о человеке, которого без натяжки можно было бы назвать алкоголиком. Мой голос срывается, и я замолкаю на несколько минут, собираясь с духом, чтобы продолжить.
– Вот так. После окончания школы я с ней не виделась и не разговаривала. Но теперь я в порядке, все хорошо. Не понимаю, с чего вдруг я разревелась.
– Это тяжело. – Майкл обнимает меня за плечи и притягивает к себе. – Не думай об этом, милая. Твоя мама просто запуталась. Если бы она только знала, какое сокровище потеряла.
Он поцеловал меня в макушку, и этот заботливый, почти отеческий жест затронул уголок моей души. Но у меня в голове все еще звучала прощальная фраза Джексона, с которым мы расстались год назад. Неудивительно, что ты так легко меня отпустила, Ханна. Мы никогда по-настоящему и не были вместе. Эти слова разрывали мне сердце. Впервые в моей жизни кто-то попытался разрушить стену, которую я столь тщательно возводила, чтобы оградить свои чувства.
А сейчас, сидя рядом с Майклом, я, толком не подумав, выпалила:
– Он… ее друг Боб… он трогал меня. Мама мне не поверила. Вот почему я уехала из Мичигана. А мама осталась с ним…
Ужас на лице Майкла заставил меня замолчать.
– Я хочу дать тебе совет, Ханна. Некоторые свои секреты лучше не раскрывать. Как публичные фигуры, мы должны думать о своем имидже.