Калифорнийский квартет (сборник) - стр. 58

И тут Мартинес закричал:

– АХ-Х-Х-Х-Х! ОХ-Х-Х-Х-Х! ОСТАНОВИТЕСЬ! УХ-Х-Х-Х-Х! ГОСПОДИ! ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИТЕСЬ!

– Сейчас, сейчас, это не больно… – уговаривал доктор.

Мартинес снова завопил. В кабинет вбежала сестра. Вскоре крики стихли. Мы таращились на черную тень за полуоткрытой дверью. Затем в кабинет проследовал санитар. Через некоторое время Мартинес вновь подал голос, но теперь это были булькающие звуки. Наконец сестра и санитар вывезли его из кабинета на каталке. Мартинес лежал под простыней, но он был жив, потому что простыня не закрывала его лица. Сестра с санитаром оттолкали каталку в конец коридора и скрылись за дверьми, которые открывались на обе стороны.

Доктор пропадал в кабинете минут десять, потом снова появился в дверях со списком в руке.

– Джефферсон Уильямс, – объявил он.

Никто не откликнулся.

– Есть Джефферсон Уильямс? – спросил он.

Ответа не последовало.

– Мэри Блэкторн?

Опять мимо.

– Гарри Льюис?

– Да, доктор?

– Заходите, пожалуйста…

Прием проходил очень медленно. Доктор осмотрел еще пять пациентов и покинул свой кабинет. Он подошел к столу, за которым сидела сестра, записывавшая наши имена, закурил сигарету и проговорил с ней пятнадцать минут. Вид у него был очень умного человека. Правая часть его лица подергивалась, волосы рыжие с проседью. Еще у него были очки, которые он во время разговора то снимал, то надевал. К ним подошла другая сестра и подала доктору чашку кофе. Доктор сделал глоток, потом свободной рукой толкнул одну створку двери в конце коридора – и был таков.

Сестра поднялась из-за своего стола и, называя наши имена, вернула каждому его медицинскую карту.

– На сегодня прием окончен. Если желаете, можете прийти завтра. Время явки проставлено в ваших картах, – объявила она после раздачи.

Я заглянул в свою карту, там стояло 8.30.

На следующий день мне повезло – меня вызвали. Доктор был уже другой. Я зашел, разделся и сел на край смотрового стола. Доктор направил на меня жаркую лампу с белым светом и осмотрел.

– Хмммм, хмммм, – мычал он, – о-хо-хо…

Я не шевелился.

– И как давно это у тебя?

– Года два. Чем дальше, тем хуже.

– Ай-я-яй, – покачал он головой и продолжил осмотр. – Так, значит, ты сейчас приляг на живот и полежи, а я скоро вернусь.

Через некоторое время кабинет наполнился людьми. Все они были доктора. По крайней мере, они выглядели и разговаривали, как доктора. Откуда их столько взялось? Я-то думал, что с докторами в лос-анджелесской окружной больнице туго.

– Acne vulgaris. Самый тяжелый случай, какой мне приходилось наблюдать за всю мою практику!

– Фантастика!

– Невероятно!

– Посмотрите на лицо!

– А шея!

– Я только что осматривал пациентку с идентичным диагнозом, молодую девушку. У нее поражена спина. Она плакала и говорила мне: «Как же я теперь смогу познакомиться с мужчиной? Моя спина навсегда будет изуродована шрамами. Я не хочу жить!» А теперь посмотрите на этого! Да если бы она увидела его, то поняла, что ей грех жаловаться на судьбу!

«Придурок ебаный, – подумал я. – Что, не понимает, что я слышу все, что он тут несет?»

Как человек становится доктором? Или им может быть любой?

– Он спит?

– Почему?

– Уж больно спокойный.

– Нет, я не думаю, что он заснул. Ты спишь, дружище?

– Да.

Они продолжили осмотр, освещая горячим белым светом пораженные участки моего тела.